Годовщина Майдана. «Тут все было черное»

Автор: Вит Коротких.

В ноябре исполнилось два года с момента начала Евромайдана – многомесячной акции протеста в центре Киева, спровоцированной остановкой подготовки к евроинтеграции Украины. Сотни тысяч людей выходили на Площадь Независимости, Крещатик и прилегающие улицы для того, чтобы открыто сказать свое «Фу» правящей элите, которая обманула надежды украинцев на европейское будущее.

Столкновение в Киеве. Фото: РИА Новости

Мирный сбор горожан обернулся кровопролитными столкновениями с силовиками. Сегодня Майдан, улица Грушевского, Институтская – места, где разворачивались основные боевые действия – это один сплошной стихийный мемориал, растянувшийся на несколько километров. Перед монументом на Майдане выложен гигантский тризуб из лампадок, которые кто-то постоянно зажигает вечерами. Кругом фотографии, фотографии, фотографии погибших, живые цветы, ленты цветов украинского флага. Так здесь чтят память «Небесной сотни».

Беседа, представленная ниже, была записана во время летней прогулки по этим местам с участниками Евромайдана и Революции Достоинства. Почти три месяца я не решался приступить к расшифровке разговора. Но – сделал это. Потому что не писать об этом означает молча согласиться с «официальной» позицией большинства россиян, означает поставить знак равенства между народовластием, демократией и фашизмом. Меня сопровождали:

Андрей Круглашов (г. Киев), политолог, кандидат политических наук, координатор общественного движения «Честно».
Светлана Шмелёва (г. Москва), гражданский активист.
Данте Теодори, (г. Санкт-Петербург), гражданский активист
Янек Лазоцкий (г. Лондон), гражданский активист.

Сначала хотелось разлить сопли про мирное небо, хунту, банду и прочее-прочее, Но, наверно, лучше дать разговор как есть. Наслаждайтесь.

Майдан Незалежности

Вит: Андрей, почему Киев не перевели на военное положение, почему в город не вошли танки, как в Москве в 1993-м?

Андрей: Если бы Янукович танками поехал, армия перешла бы на другую сторону. Менты были за режим, Служба безопасности была за режим. А армия не была за режим. И боялись использовать армию, армия перешла бы на сторону народа. Армия и есть народ. Ментам платил две трети зарплаты, особенно в Донецке и Луганске. Официально 250 долларов, а неофициально еще 500 из кармана семьи.

Вит: Какие новые привычки у людей появились после Майдана и Революции в поведении, повседневной жизни?

Андрей: Я сейчас подумаю об этом. Тут много событий было, здесь шёл бой, ну вы сами видели по фотографиям.

Светлана: Все было черного цвета. Сейчас все отмыли, отчистили. Тут все было черное, даже земля.

Андрей: Тут горело все, шины, гранаты…

Светлана: Не было светлого места.

ПОДНИМАЕМСЯ К ГОСТИНИЦЕ «Украина»

Вит: Где располагались снайперы?

Андрей: Чуть-чуть дальше. Люди начали подниматься, а «Беркут» атаковал оттуда, сверху (от Майдана ул. Институтская идет на подъем в сторону правительственного квартала – прим.). Тут все было занято нашей позицией, позицию удержали. 19 (февраля) вечером, было еще светло, прибыло оружие с Львовских складов. Люди подняли вверх автоматы, и «Беркут» показал, что уходит. Стало понятно, что уже конец. Утром 20 февраля люди пошли брать администрацию президента. А потом бросили в бой снайперов. Говорят, кто-то даже на отеле «Украина» был, я не знаю, это плохо расследовано. Тогда был действительно хаос, и трудно было что-то понять, но точно стреляли с Кабинета Министров, сейчас вы увидите эти точки. (Андрей показывает на деревья, фонарные столбы, на уровне щиколоток действительно виднеются пулевые отверстия). А в «Украине» многие наши друзья прятались, ребята из «Демократического альянса» жили, потому что дома, понятно, нельзя. Вычислят.

Вот отверстия пулевые. Не надо быть баллистическим экспертом. Люди прятались, где могли, но это не сильно помогало. Видишь, сколько стреляли, стреляли понизу, чтобы прострелить, чтобы убить обязательно. Чтобы тех, кто уже лежал, добить. Их много. Много выстрелов произведено, только на Институтской улице убито более 70 человек.

Светлана: Сколько всего погибло с учетом «беркутов», Андрей?

Андрей: Вот с их стороны я не знаю, больше десятка вроде. Но не сильно больше. Там было всякого. Вот тут люди (показывает на один из многочисленных мемориалов памяти «Небесной сотни»). Двоих я знал неплохо. Вот Саша Капинос, мы с ним были в 2012 году на протесте под украинским домом против введения статуса регионального языка для русского. Потому что знали, что эта тема потом будет использована для раскола. Саша объявил голодовку и голодал десять дней. Такой светлый был, горы любил, природу. Тут его убили на Институтской. Это Гурик Роман, красивый кудрявый парень из Ивано-Франковска. Когда его хоронили, вышла треть Франковска, реально больше 60 тысяч. Это была трагедия.

Вит: А женщины есть среди них?

Андрей: Есть одна. Одна есть среди них девочка. И старый был (речь идет о Якове Зайко – прим.), депутат Рады первого созыва, учитель. Его тут схватил разрыв сердца, он убегал от «Беркутов», которые гнали людей. Вот оттуда, гнали, избивали (сверху от гостиницы «Украина» вниз к Крещатику). Причем много людей было покалечено там, внизу, потому что люди сначала шли маршем к Верховному Совету, а потом их погнали «титушки», стреляли из огнестрела. Хорошо спланировали. И там была давка. Чуть было не взяли Майдан, вовремя шины подвезли, линию обороны подожгли. Нас атаковали со всех сторон. Вот человек из Чернавцов, моего родного города. Двое, даже трое! Я даже и не знал. Но это, видимо, от ран умерли потом.

Продолжение следует.