Ампутация надежды

Онкобольные Краснотурьинска уверены: если диспансер расформируют, у многих не останется даже шансов

…Это пока только теория, и значит, шансы отстоять онкологический диспансер – есть. У чиновников наверняка наготове пачка обтекаемых и удобных формулировок типа «реорганизация», «расформирование», приправленных классическим соусом «все для блага народа», но вряд ли общественность, простите за грубость, схавает. По крайней мере, в это хочется верить.

Потому что расформирование специализированного медицинского учреждения в городе, где на учете состоят около 1400 онкобольных, – это, по сути, убийство. И политическое самоубийство – тоже…

Весь 2009 год главврач онкодиспансера, имеющего статус межрайонного, Андрей Молоствов переписывался с областным минздравом (а председатель городской Думы Валерий Кольцов обращался к председателю областного правительства Виктору Кокшарову) на предмет выкупа здания профилактория «Богословский», чтобы на этих площадях (в общей сложности более 3,5 тысячи кв. м) разместить стационар на 100 коек и поликлинику на 80 посещений в смену.  В конце октября на имя Кольцова из минздрава пришло письмо: «Правительством Свердловской области принято положительное решение о приобретении здания профилактория «Богословский» для размещения в нем онкологического центра» – за подписью министра здравоохранения В. Г. Климина. Но ровно через два месяца – когда в регионе сменилась власть – в правительстве зазвучали новые песни: «В «Программе управления государственной собственности Свердловской области и приватизации государственного имущества… на 2009-2011 годы» выделение средств областного бюджета на приобретение указанного выше объекта не предусмотрено». Указанный выше объект – это здание профилактория.

Вообще, цена вопроса, по словам главврача онкодиспансера Молоствова, около 80 миллионов рублей (выкуп здания). Если учитывать расходы на реконструкцию и «начинку», включая современное медицинское оборудование, следует приплюсовать еще 70 миллионов. В 2008 году область грохнула около 3 миллионов рублей на разработку эскизного проекта на строительство нового здания онкодиспансера, которое предполагалось возвести за центральной городской больницей, и на которое потребовался бы миллиард рублей. Тем не менее до кризиса правительство, кажется, было готово пойти на траты, а сейчас, когда речь идет о несоизмеримо меньшей сумме – 150 миллионов рублей, власть намеревается прибегнуть к кардинальным мерам.

…По понедельникам и средам в онкологическом диспансере не протолкнуться – приемный день. Если на пяточке возле окошка регистратуры побывают менее пятидесяти человек, считай, повезло – это называется «народу почти нет». Условий для того, чтобы люди ждали приема, нет – ни лавочек, ни стульев. Никто не жалуется. Десятки людей подпирают стены, терпеливо ждут, потому что они знают – врачи не виноваты. Битва за лучшие условия (если бы онкодиспансер перевели в здание заводского профилактория) почти проиграна, и это самая горячая новость для пациентов учреждения. Все – ВСЕ ЛЮДИ, пришедшие на прием 26 апреля – категорически против расформирования онкодиспансера. Вообще, слово «расформирование» они автоматически заменяют на «закрытие», потому что так оно и есть: стоит раздробить комплексный подход к оказанию помощи больным, и онкослужба умрет.

– В марте в город приезжал новый министр здравоохранения Белявский, – рассказывает Андрей Молоствов. – Видимо, провели совещание в администрации… А мы ждали его здесь, надеялись, что зайдет, но – нет… Конечно, весь персонал онкодиспансера ожидал, что проект выкупа здания профилактория сдвинется с мертвой точки… Тем более что сейчас я готовлю специалиста для работы в отделении лучевой терапии…

О том, что диспансеру уготована совсем другая судьба, Молоствов узнал случайно. Когда в очередной раз зашел в администрацию справиться о профилактории в Заречном районе. Впрочем, официально пока никто ничего не говорит. В горздраве комментировать судьбу онкодиспансера не стали – руководитель управления Андрей Мальков отметил, что вопрос в компетенции областного министерства здравоохранения. Ответ на запрос из минздрава пока не пришел, хотя в телефонной беседе один из сотрудников ведомства, узнав об ожидаемых изменениях, удивленно хмыкнул: «Далековато ездить будет…» Действительно, есть чему удивиться. Межрайонный онкодиспансер (такой статус получен в 1988 году) оказывает специализированную медицинскую помощь жителям десяти населенных пунктов Северного управленческого округа. В этих городах и поселках в общей сложности проживает более 400 тысяч человек. Гарантия, что все онкологические больные из, скажем, Пелыма или Ивделя смогут кататься в Екатеринбург на лучевую терапию (тяжелейшая, кстати, процедура, после которой человек лежит плашмя) или обследования, ничтожно мала. «Ну что, если ты болеешь раком – не найдешь тысячу рублей на проезд?» – такое мнение тоже озвучивается в местных коридорах власти. И плохо, что озвучивается. Потому что дело не всегда в деньгах.

Хотя, рассказывают пациенты онкодиспансера, многих из которых из Екатеринбурга – в виду очередей – направили в Краснотурьинск, одной тысячей не обойдешься. Зачастую необходимо приобретать сопутствующие медпрепараты (тот же физраствор); если приезжаешь на химиотерапию, курс которой может длиться от недели до месяца, а мест в областном онкоцентре нет, – нужно жить в пансионате на территории больницы. А это – от 170 рублей в сутки. За койкоместо в комнате на четверых. Более того, как правило, онкобольные едут с сопровождающими (ну хотя бы потому, что человеку с таким диагнозом нужна поддержка и помощь), а это – дополнительные деньги.

Еще один удивительный факт: ежегодно наш онкодиспансер проводит консультационные приемы для 29-30 тысяч жителей округа; хирургические операции здесь идут чуть ли не каждый день; в палатах – по 8-9 коек, хотя комнаты рассчитаны на четыре койкоместа…

– Конечно, диспансер востребован и нужен, – говорит Наталья, жительница Краснотурьинска, которая уже шесть лет является пациенткой этого учреждения. – Потребность в онкослужбе – налицо. Народу тьма, врачи работают не разгибаясь… А в Екатеринбурге бывают очереди до двух месяцев. Там ведь тоже колоссальный поток людей… Кто-нибудь задумывался, что такое два месяца для онкобольного?

Наталья – совсем молодая женщина. Красивая, яркая. Она все понимает и – не верит, что людям под силу остановить, как она выразилась, «машину по уничтожению».
– Кто последний во второй кабинет? – грустные монологи в наводненном людьми коридорчике онкодиспансера прерывает женский голос. И еще одна, совсем молодая женщина занимает свою очередь…

ФОТОРЕПОРТАЖ ИЗ ОНКОЛОГИЧЕСКОГО ДИСПАНСЕРА