…Эта девятиэтажка в Заречном районе стоит особняком – иногда о ее существовании даже забываешь. Возможно поэтому в доме, который, по логике, предназначен для проживания учащихся (ну раз уж он находится в оперативном управлении администрации профессионального лицея), творится странное.
Согласно документам (Свидетельство о госрегистрации права от 11 марта 2008 года), назначение этого объекта общей площадью 4353,3 кв. м НЕЖИЛОЕ. И это – первая странность. Вообще, изменить статус общежития – пожалуй, самая главная задача для администрации лицея. Тем более, что сделать это можно легко и по закону: жилым помещением признается «жилой дом – индивидуально-определенное здание, которое состоит из комнат, а также помещений вспомогательного использования, предназначенных для удовлетворения гражданами бытовых и иных нужд, связанных с их проживанием в нем». Комнаты на Рюмина, 15а есть, и в достаточном количестве. Более того, там даже живут люди, некоторые – более десяти лет. И многие – вовсе не учащиеся…
Елена Симонова (имя и фамилия героини изменены по ее просьбе – Прим. ред.) иначе как «домом моих слез и страданий» общежитие лицея не называет. Она жила здесь недолго: сперва бесконечно радовалась новому жилью, любовно обклеивала новыми обоями стены в своих новых двух комнатах. До этого Елена с ребенком жили в комнатушке общежития на ул. Фрунзе, поэтому предложение директора лицея Василия Щербакова, куда она устроилась работать в 2005-м, приняла. А спустя полтора года эти же обои сдирала, заходясь злыми слезами – ее вместе с малолетним сыном «попросили» освободить помещение. И никаких отсрочек, несмотря на то, что на улице – почти зима и родственников в Краснотурьинске у Лены нет…
– Я столько вложила в это жилье, – вспоминает молодая женщина. – В первый момент пришла в ужас: туалет и ванна в ужасном состоянии, в комнатах – ничего. Администрация лицея выделила мне банку краски и два вида самых дешевых обоев. Остальное я делала сама. Постепенно, конечно. С тогдашней зарплаты в пределах 6-7 тысяч рублей не разбежишься…
Но Лена пережила, справилась. В конце концов, голова и руки на месте. А вскоре она приняла решение, которое, считает Симонова, и положило начало ее выселению из общежития. «Я пришла к Василию Филипповичу по какому-то вопросу, – рассказывает Елена, – и он мне предложил, чтобы я с ним съездила в лес за грибами. Я отказалась. Он очень сильно разозлился…» Приглашение «по грибы» поступило еще раз – вскользь, между дел. Лена снова отказалась. Некоторые коллеги стали предупреждать, мол, смотри, прилетит тебе. И начало «прилетать» – мелкие придирки, недовольства. Лена работала педагогом-организатором и параллельно вела театральный кружок – это давало пусть небольшой, но все же дополнительный доход. И во время очередных военно-полевых сборов Симонову приказом обязали находиться в учебном корпусе на бульваре Мира – в то время, когда в лицейском корпусе в Заречном районе Лена должна была проводить занятия театрального кружка. «Я действовала согласно приказу, – вспоминает молодая женщина, – а Щербаков собрал какую-то комиссию, которая «засвидетельствовала», что в театральном кружке не ведутся занятия. В итоге меня лишили зарплаты за кружок за весь месяц. Было обидно до слез…» Попытки напомнить о том, что в отношении Симоновой был издан приказ, оказались безрезультатными – директор лицея был непреклонен. После этого инцидента Лена, дождавшись, когда пройдут выпускные вечера, подала заявление на расчет. «Конечно, это происходило без свидетелей, – отмечает Симонова, – но первая фраза, которую мне сказал Василий Филиппович, увидев заявление: что вы, мол, себе думаете – я вас вышибу из общежития и не посмотрю, что у вас ребенок…»
«Вышибали» Лену по-умному, задолбав проверками, предупреждениями – настоящая психологическая атака. Даже в полночь к ней в комнату могли заявиться представители администрации лицея с напоминанием: «Завтра вам нужно съехать». Женщина пыталась сопротивляться, просила, чтобы ей с ребенком позволили дожить хотя бы до весны, чтобы не в зиму оказаться на улице, но Щербаков говорил, что его это не интересует. В результате Лена, заняв у знакомых денег, сняла квартиру – больше ей идти было некуда. По началу она собиралась даже обратиться в суд, но сил воевать дальше уже не было. Напоследок Симонова сорвала в комнатах собственноручно наклеенные обои и потолочную плитку. Назло.
Эти события происходили в 2007 году, но, судя по всему, методы общения с жильцами НЕЖИЛОГО здания не претерпели изменений. Сейчас юрист Константин Халилов, несколько лет назад, по сути, спасший лицей от миллионного штрафа налоговой инспекции и тем самым заслуживший «милость» директора – в виде долгосрочного договора найма жилой секции на третьем этаже общежития в Заречном районе – в суде доказывает, что Василий Щербаков не прав, заставляя Халилова с супругой выйти вон.
– Когда я получил эти комнаты, – рассказывает Халилов, – здесь жить было нельзя. Не было стекол, дверей… Секция, по большому счету, использовалась в качестве общественного туалета и места для распития спиртного. Пустых бутылок я отсюда выгреб – немерено…
В ценах 2005-2006 годов Константин потратил на ремонт нового жилья около 80 тысяч рублей, и хотя с директором лицея у него существовала договоренность о компенсации затрат, деньги Халилову вернули лишь частично. «До смешного доходило, – вспоминает молодой человек, – аргументируя затраты, мне приходилось доказывать необходимость установки унитаза…» Но – глаза боятся, а руки делают. Ремонт был закончен, Халилов заехал в новую квартиру, которую его попросили освободить… спустя несколько месяцев.
«Вообще, ощущение такое, что Василий Филиппович пускает порой людей в общагу, чтобы они привели комнаты в порядок, – рассуждает Константин. – А потом – спасибо, до свидания… Впрочем, даже без спасибо…» А «выселяют» юриста теми же методами, что и Симонову – психологическое давление, постоянные визиты коменданта, проверки (в том числе с привлечением сотрудника Госпожнадзора, который также является жильцом общежития). На прошлой неделе к Халилову, по его словам, и вовсе вызывали милицию – потому что к его супруге приехала в гости приятельница из Карпинска. Паспорта у девушки с собой не оказалось, хотя, говорит Константин, прежде документов от посетителей никто не спрашивал.
В настоящий момент в девятиэтажном общежитии лицея лишь на двух этажах проживают учащиеся – всего 29 человек. Остальные 53 жильца – это либо работники лицея, либо работники сторонних организаций и предприятий, таких, как филиал УГТУ-УПИ, Богословский алюминиевый завод, ООО ПТЦ «Яса», местный отдел Госпожнадзора, центральная городская больница, Богословский кирпичный завод и так далее. Не исключено, что среди жильцов, которым даже регистрация по месту жительства выдается выборочно, имеются и «мертвые души». Это такой же открытый вопрос, как и принципы начисления коммунальной платы (в среднем, люди платят по 5 тысяч рублей ежемесячно), эффективность обслуживания и содержания НЕЖИЛОГО девятиэтажного здания, система заселения людей (по неофициальным данным, в общежитии наравне со студентами и работниками лицея проживают родственники директора Щербакова, не имеющие никакого отношения к образовательному заведению). Комментарии руководства лицея мы надеемся получить в ближайшее время.
Новости Краснотурьинска в вашем почтовом ящике. Еженедельно.
Раз в неделю мы отправляем дайджест с самыми популярными материалами krasnoturinsk.info
Никакого спама. Все только по делу. Обещаем.
Нажимая на кнопку "Подписаться", вы подтверждаете, что даете согласие на обработку персональных данных.