«Бабушка, обними меня…»

Только человеческое участие помогает пермякам пережить беду

За несколько часов до отъезда из Перми мы встречаемся с 9-летней Аришей, старшей дочерью погибших в клубе «Хромая лошадь» супругов Замориных. У Арины есть младший брат – Жорику всего 2,5 года, и он, как все мальчишки, мечтал получить на Новый год машинку. Теперь она у него есть – большая, на управлении.

У Аришки – другая мечта. Наташа, близкая подруга Замориных, прежде чем познакомить нас с девочкой, просит ничего не спрашивать о маме и папе. «Арина каждый день просит бабушку надеть мамину кофту и обнять ее, – Наташин голос предательски дрожит, – чтобы почувствовать мамин запах». Эти слова навсегда врезаются в память. И Аришкина улыбка – сквозь слезы – тоже…

Краснотурьинск – Пермь

…Автобус встал в четыре утра. Впереди не дорога, а ледяное месиво, но это – единственная трасса на Пермь. Конечно, можно вернуться в Качканар и рвануть через Екатеринбург, сделав крюк в почти 600 км, но тогда Сергею, нашему водителю, поездка и вовсе покажется адом. Гаишник, которого мы случайно заметили на расположенной поблизости автозаправке, говорит, что грейдер уже в пути. Через час ожидания надежды на то, что дорогу кто-то расчистит, испарились, и мы решаем брать трассу штурмом. С Бог весть какой попытки (автобус все время стаскивает в ледяную колею) нам это удается. «Ура!!! Серега – герой!» – все мы, пассажиры спецрейса, аплодируем и пытаемся подбодрить водителя. И едем дальше…

Пермь, вытянутая тревожной стрелой по берегу Камы, встречает нас кроваво-красным солнцем. Ветрено. Автобус петляет по незнакомым улицам, и чтобы добраться до главпочтамта, где назначена встреча с журналистами из газеты «АиФ-Прикамье», мы ловим такси. Таксист, разговорчивый мужчина, говорит, что бывал в «Хромой лошади» лишь однажды – три года назад там отмечал день рождения его начальник. «Очень дорогое заведение, – рассказывает таксист, – заоблачные цены… Конечно, что им штрафы за несоблюдение пожарной безопасности?..» Пожар в клубе, поговаривают местные жители, стал очередным звеном в цепочке несчастий, обрушившихся на город в сентябре 2008-го, когда потерпел крушение самолет авиакомпании «Аэрофлот-Норд». После этого в Перми было совершено крупнейшее в России ограбление инкассаторской машины  – в июне этого года один из инкассаторов напал на коллег и похитил 250 млн рублей. Осенью 2009-го – взбесившийся автобус (у пассажирского автобуса 19 октября отказали тормоза, машина несколько километров промчалась по центру города, смяла на своем пути 13 автомобилей. Чудом никто не пострадал). А потом случился пожар в «Хромой лошади»…

Катя и неотключенный мобильник

У этой девочки тонкие черты лица, прямая челка и гладкие волосы ниже плеч. «Мама всегда хотела, чтобы у нее были прямые волосы, – улыбается Катя. – А я хотела кудряшки…» Говорить с 11-летней девочкой о маме – невозможно. Смелости не хватает. Потому что каждый раз, когда Катя произносит это слово – «мама» – ее глаза наполняются слезами. А произносит она его часто…
Катя живет с бабушкой Екатериной Ильиничной. Вместе им чуть полегче. Хотя фотографии 38-летней Вики Кротко – мамы и старшей дочери – повсеместно: на одной она, Вика, улыбается, на другой – серьезная, на третьей – задумчивая… Виктория была красивой и успешной женщиной. 10 лет назад она вместе с подругой Татьяной (Таня тоже была в «Хромой лошади» и в настоящий момент находится в больнице, без сознания) основала агентство недвижимости. Работы было много, и вскоре Вика попросила свою маму уволиться, чтобы уделять больше времени Катюшке, которая занималась и плаванием, и танцами, и рисовала… Бизнес развивался, а у Виктории была цель – заработать на большую квартиру для своей семьи. Сейчас Екатерина Ильинична и маленькая Катя живут в очень уютной, но крохотной «двушке».

– Как она не хотела идти в этот клуб, – тихо произносит Екатерина Ильинична, – не хотела… Звонила мне днем, сказала, что буквально на полчаса туда съездит и вернется домой… Девочек – Вику, Таню и их коллегу Марину – в «Хромую лошадь» пригласили клиенты: через агентство прошла очень удачная сделка…

В клуб молодые женщины приехали за полчаса до пожара. И домой 5 декабря Виктория уже не вернулась. О том, что в «Хромой лошади» произошла трагедия, Екатерина Ильинична узнала из телевизионных новостей. У маленькой Кати, когда она увидела этот телесюжет, случилась истерика… Но еще несколько дней девочка жила надеждой – бабушка так и не смогла сказать ей, что мама погибла. «Когда все это случилось, ко мне приехали все родные, кто смог, – рассказывает Екатерина Ильинична. – У меня вообще пятеро сестер… Они помогали. И первые дни меня просто брали за руку и вели – по кабинетам, по инстанциям, оформлять какие-то документы… Я умудрилась за один день пройти комиссию для установления опекунства… Хорошо, и чиновники шли навстречу, без волокиты…» Власти, кроме всего прочего, выплатили семье Виктории 500 тысяч рублей в общей сложности. Эти деньги Екатерина Ильинична положила на Катин счет – на будущее. А пока девочка будет получать пенсию по утрате кормильца. 2900 рублей…

Может быть, необходимость улаживать официальные вопросы и спасла мать Виктории Кротко от глубокого отчаяния, хотя тоска по дочери никогда и никуда не уйдет. «Все эти дни я говорила Катюше, что мама – в больнице и что я ее навещаю, – плачет женщина. – И моя маленькая девочка каждый день предлагала мне что-то приготовить, испечь – для мамы. Что-то, что она любит…» О смерти матери Екатерина Ильинична сообщила девочке лишь накануне похорон – сказала, что Вика умерла у нее на руках, не в одиночестве и не в том аду, каким стала «Хромая лошадь» в ночь на 5 декабря…

В сердце Анны

Аня Плешивцева на пятом месяце беременности. Ее будущий ребенок уже сейчас сирота – его папа, Тимур Парфирьев, погиб в ночь на 5 декабря в пермском клубе «Хромая лошадь». 26-летний Тимур проработал в клубе барменом всего полтора месяца. Работал, хотя и не любил это место, говорил, что там каждый за себя. Единственное, что удерживало его в клубе, – хорошая заработная плата. Тимуру нужно было содержать семью. Пусть и не зарегистрированную официально.

– Штамп в паспорте нужен тем, кто не уверен в своих чувствах и в чувствах своей половины, – считает 26-летняя Анна Плешивцева. – А я точно знала, что Тимур любит меня, даже сомнений никаких не возникало.

Молодые люди познакомились в 2003 году на студенческой вечеринке, но в течение двух лет были просто хорошими знакомыми. У Тимура была девушка, у Ани – молодой человек, с которыми они расстались почти одновременно. Новый виток отношений Тимура и Анны начался в… автобусе. Ребята встретились случайно и после уже всегда были вместе. Самая длительная разлука – три недели.

Тимур окончил юридический факультет, но не стал юристом. Считал, что слишком много несправедливости в этой системе. Устроился на работу барменом. Анна вспоминает, как Тимур в начале барменского пути затыкал открытые бутылки шампанского пальцами – напиток упорно рвался наружу. Со временем молодой человек научился обращаться не только с шампанским, но и с другими алкогольными напитками, даже сам придумывал коктейли. А через какое-то время стал заместителем руководителя Пермской ассоциации барменов и начал обучать этому искусству других. В ту злополучную ночь, когда начался пожар, Тимур в числе первых покинул «Хромую лошадь», но потом вернулся – спасать людей. Молодой человек вынес из пылающего здания троих (позже все они, по словам отца Тимура, умерли в больницах). Свет в клубе не горел, все было в дыму, Тимур освещал путь себе и другим сотовым телефоном. Но когда он пошел в клуб в четвертый раз, уже не вышел – задохнулся едким дымом…

Аня, привыкшая к полуночной работе гражданского супруга, мирно спала. Еще ночью ей начал звонить друг Тимура – патологоанатом, который из раза в раз повторял одну фразу: «Где Тимур? Я не могу его найти». Ранним утром Ане позвонил старший брат и сообщил о пожаре в «Хромой лошади», а через несколько минут раздался очередной звонок от друга Тимура. «Я его нашел», – только сказал он и бросил трубку. Девушка сразу все поняла. Но еще долго никто из друзей и родных, точно знавших, что Тимур погиб, не могли озвучить эту правду Анне. Тимура похоронили одним из первых – 6 декабря. 26-летняя Аня сейчас живет со своей подругой Надеждой. Собственно, надежда живет и в сердце у Анны. Она как будто ждет, что кто-то придет и скажет – что все это неправда,  ее Тимур – жив,  произошла лишь досадная ошибка…

Малыш Ани и Тимура начал толкаться через неделю после смерти своего отца. Видимо, тем самым поддерживает маму – дает понять, что он есть и что ради него жить надо. Анна вспоминает, что первым о ребенке узнал… Тимур.

– Он, наверное, уже в момент зачатия знал, что я забеременела, – рассказывает девушка. – Я все сомневалась, а Тимур мне говорил: «Все, хватит сомневаться, пора уже рожать».
Молодые договорились, что имя для девочки выбирает Аня, а сына называет Тимур. Не успел. Будущая мама решила, что мальчика назовет Тимофеем. Тимуром – в честь погибшего отца – нельзя, а сокращенно от Тимофея тоже получается Тим.

Сама Аня родом из пермского села Ключи. Там живут ее родители, и туда она уедет рожать весной. Анна не получила финансовую помощь от государства – ведь официально она Тимуру была никем. Однако его родные пообещали, что, когда родится ребенок, перечислят на счет малыша половину суммы – 250 тысяч рублей. Аня говорит об этом безразличным голосом – это всего лишь деньги, которые не способны что-то изменить и вернуть Тимура.

«Хромая лошадь»: территория скорби

К сгоревшему клубу люди приходят каждый день. Невзирая на выходные и праздники. Здесь очень много фотографий, на деревьях пришпилены записки с прощаниями, со стихами… И цветы, очень много цветов. Миллионы. 50-сантиметровым слоем! Ощущение такое, что горожане пытаются выстроить цветочную стену перед «Хромой лошадью», чтобы защитить город от ужаса и боли. Вряд ли это удастся, конечно, потому что такие раны если и затягиваются, то годами…

…Молодой человек сосредоточенно смахивает свежевыпавший снег с фотографий погибших, возвращая их лица и улыбки миру. Женщина кладет цветы. Чуть поодаль возле взрослых крутится девочка лет четырех, этакое улыбчивое чудо в розовом комбинезоне. Но какие страшные вещи звучат в детском щебетании: «Наша тетя Рая тоже здесь умерла, да?» Кто-то плачет…

На крыльце клуба также лежат цветы. Двустворчатая входная дверь щерится острыми осколками – наверное, кто-то пытался выбить стекло локтем. Аккурат над табличкой с надписью «Открыто». Внутри клуба, насколько хватает взгляда, мрак и копоть… Трудно представить, что каких-то несколько недель назад здесь звучали музыка и смех.

…Мы кладем одну из икон, которые для семей погибших передал настоятель Храма во имя Преподобного Максима Исповедника отец Андрей, в центр стихийно возникшего мемориала, среди фотографий. И пусть зажженная кем-то свеча никогда не погаснет…