Блог. Андрей Тетеревков: «Научный подход»

Телевизионная картинка рябила. Пальцы ловко щелкали по пульту, перемещая мое внимание с одного телеканала на другой. На очередном из них, я заметил давнего знакомого. Это был представительный, средних лет, парень в костюме, у которого брал интервью очередной блеклый журналист. Графика сообщала, что интервьюируемый – заведующий лабораторией электрохимического материаловедения ИВТЭ УрО РАН.

Моментально вспыхнуло яркое воспоминание. С будущим заведующим лабораторией, я познакомился еще в Екатеринбурге. Мы тесно пересекались с ним по фанатским делам и совместно посетили несколько городов. Будучи человеком науки, он в нашей среде носил почетное прозвище «Академик».

Памятная история началась в тот момент, когда мы оккупировали часть вагона пассажирского поезда «Екатеринбург – Пермь». Мы – это большая и шумная компания футбольных фанатов. Изрядно затарившись различными алкогольными напитками, наша компания расположились в дальнем купе. Поезд тронулся, пробки пивных бутылок начали издавать приятный «чпок». Крышки крепких напитков привычно «хрустнули». Винная артиллерия подозрительно молчала…

Оказалось, что никто не удосужился взять с собой штопор. К слову, это — обычное дело для больших компаний, где каждый надеется один на другого. Кто-то предложил спросить штопор у проводника, кто-то — предложил открыть ключами, третий предлагал не трогать вино, а оставить на утро и распить в гостиничном номере. Академик по привычке сидел с краю и помалкивал, видимо, анализируя ситуацию. Надо сказать, что трезвым он был, до противного, застенчивым и малообщительным.

— Не нужно никуда идти и что-то придумывать. Тут научный подход нужен! Дайте мне две минуты, и я открою вам бутылки, — произнес Академик и сделал жест рукой, который легко можно встретить на советских агитационных плакатах.

Его голос прозвучал как-то по-научному, а потому очень уверенно. Спорить с ним никто не решился.

Академик залез в свою черную барсетку из кожзаменителя, которая всегда была при нем. Достал оттуда маникюрные ножницы и принялся что-то крутить в ручке двери, ведущей в тамбур.

Посыпались шутки, что сейчас Академик смастерит адронный коллайдер, другой остряк предположил, что из двери потечет березовый сок. Но никакая, самая смелая догадка и рядом не стояла с тем, что произошло на самом деле. А было вот что:

Академик снял часть ручки, достал оттуда какие-то детали. Что-то прикрутил-открутил, добавил еще, непонятно откуда взявшихся, запчастей. Потом снял ботинок, постучал по двери каблуком. Затем он попросил зажигалку и нагрел то место, где оставалась нетронутая часть замка. Шутки мгновенно смолкли. Всех присутствующих охватил неподдельный интерес.

Вагон наполнился рассказами и слухами об Академике. Кто-то по секрету сболтнул, что в Екатеринбург, специально к нему, приезжали ученые из Англии и США: то ли совета спросить, то ли работу предложить. Услышал я историю и про то, как Академик приспособил спутниковую антенну под свои нужды таким образом, что теперь использует ее в качестве микроволновой печи.

Академик старательно не замечал этих разговоров, занимаясь своим, только ему понятным делом. Наконец он выкрикнул довольное: «Готово!», — и повернулся к нам. Его лицо озаряла довольная улыбка, какая бывает у двоечников, внезапно получивших положительную оценку.

Все принялись изучать труды Академика. С виду дверь, и ручка в частности, выглядели самым обычно-привычным образом. Мы щурили глаза, чуть привставая с мест. Подойти ближе, а тем более прикоснуться к механизму никто не решался. Мы предпочитали рассматривать его издалека, словно это была какая-то вещица, забытая инопланетным разумом и воссозданная вновь.

Академик в это же время вел себя весьма естественным образом. Он похрустел затекшей шеей, убрал ножницы обратно в барсетку. Затем потянулся, зевнул, оглянулся по сторонам. И, как будто бы не замечая повышенного внимания к своей работе, поинтересовался у окружающих:

— Ну что мы, пьем или нет? Давайте, что тут открыть надо?

Академику протянули бутылку красного. Помню, в тот момент я даже не моргал, до того мне было любопытно, каким же способом он ее откроет. Взрослые дядьки сидели и ждали фокуса. В головах заиграла барабанная дробь. Академик осмотрел горлышко бутылки, перевернул ее, постучал по дну:

— Крымское? — с видом знатока спросил он.

В ответ — кивок.

Фокусник вернулся к горлышку. Затем достал из барсетки штопор и принялся открывать бутылку самым банальным способом, скорее студенческим, чем профессорским. Публика разочарованно выдохнула. И лишь наиболее расстроенный зритель спросил:

— Академик, вот скажи нам, всем присутствующим, а это сейчас, в общем, что было?

— Что? А… Вы это про дверь, наверное? – не отрываясь от дела, ответил он.

— А ты догадливый. Про нее, конечно! – почти грубо произнес зритель.

— А разве вы не слышали, как она скрипела? – невозмутимо оправдался Академик.

— Скрипела? Ты сейчас о чем, вообще?

– Я об этой дурацкой двери, что скрипела тут. Мы, как только зашли в вагон, так меня сразу этот скрип взбесил. Вот — починил! Подставляйте стаканы.

За окном стояла ночь. Вагон покачивало из стороны в сторону.