Блог. Андрей Тетеревков: «Сам себе начальник, я — властелин ключа»

Сейчас куда не глянь — всюду писатель, поэт, тревел-журналист, блогер или копирайтер. Лайки друзей, родственников и случайных прохожих на страницах их социальных сетей, греют души и служат хорошим пинком для очередного приступа графомании. Уместно будет процитировать Чехова: «Нет того урода, который не нашел бы себе пары, и нет той чепухи, которая не нашла бы себе подходящего читателя». Подтверждая слова великого классика, сообщу, что даже у такого борзописца как я, свой читатель имеется. Без сомнения, в первую очередь, это моя бабушка. Это для нее я время от времени пишу сюда, безответственно отвлекая заодно от важных дел и других уважаемых читателей.

Так уж приключилось, и я этому несомненно очень рад, что бытие у меня в последние месяцы весьма интересно и даже игриво. Свободного времени совсем нет, общение с родными и близкими сведено к нулю. Белые ночи, разводные мосты, мягкий диван, холодное пиво и утренняя зарядка — все это служит приятной преградой для общения с моим постоянным читателем. Но недавний видеозвонок из недр интернета выдернул меня из состояния приятного эпикурейства. От бабушки была получена очередная оплеуха: «Расскажи, внучонок, как ты там, а то ведь совсем писать перестал, творчески не растешь, не совершенствуешься, морда лица небрита».

Чтобы исправиться, я решил законспектировать свой обычный пятничный день на работе, и сразу хочу извиниться, за те грустные мысли, что могут появиться в ваших головах после прочтения этого текста. В свое оправдание произнесу, что это не мы выбираем работу, а работа нас. Просто моя — намного интереснее и ярче вашей.

Мое рабочее место ютится в кабинете небольших размеров, расположенном на первом этаже административного здания. Вместе со мной здесь нашли приют еще 4 человека: начальник отдела рекламы, сеошник, 2 дизайнера, и я – копирайтер. Здание, поглотившее наш кабинетик, большое и красивое. Сложено оно из добротного красного кирпича, украшено небольшой башней и флюгером, на котором указан год — 1911. Правда, местами сооружение выглядит небрежно, ненадежно, я бы сказал. Где-то кладка кирпичная трещину дала, а где-то козырек крыши в эталонный образец ржавчины превратился. Мне эти дефекты, напротив, очень даже нравятся. Они придают колорит зданию так же, как идет седина импозантному старику.

Здание, как я уже сообщил, немалых размеров, имеющее несколько корпусов. Причем, расположены они не по порядку, а почему-то в хаотичном порядке. Причем слово «корпус» тут никто не использует, а говорят по старинной петербургской традиции на особицу — «лестница».

— Тетеревков, сходи на седьмую лестницу к Геннадию Васильевичу, у него к тебе дело есть, – говорит мне мой начальник – одинокая дама в очках, позитивная, смышленая, со светлой, творческой головой и блондинистыми волосами на ней.

Чтобы добраться с моей четвертой лестницы до седьмой, нужно выйти в общий двор, обойти лестницу под номером два и восемь, пройти мимо одиннадцатой, дойти до третьей, у клумбы с сигаретными бычками — повернуть налево.

Геннадий Васильевич просит написать статью, в которой надо осветить производственный процесс швейного цеха. Я прохожу мимо знакомых лестниц и возвращаюсь на рабочее место.

Прежде чем написать заданный текст, мне необходимо разработать и утвердить план статьи. В корпоративных правилах любое дело начинать с согласования. План написан и распечатан на бумаге, и жаждет заполучить подписи трех начальников. Их кабинеты располагаются на лестницах девять, один и пять. Я выхожу на общий двор и начинаю свой марафон согласований….

Иду на ближайшую ко мне лестницу под номером девять. Начальник, как водится, на совещании. Решаю подождать его в приемной, попить водички из кулера. Проходит полчаса, наступает время обеденного перерыва. Я отлучаюсь в столовую, а когда возвращаюсь, то узнаю, что начальника сегодня уже не будет.

Тогда я иду к следующему визирующему руководителю, на лестницу под номером пять. Выходные у начальника начались, похоже, еще накануне. Он опухший, красный, потный, перегаром пропитан плотно, и не сразу реагирует на мой приход. Я тихо, даже интимно, стучу в дверь. Он сидит с закрытыми глазами, опустив руки и вытянув ноги. Дремал, очевидно.

Услышав меня, начальник, словно ужаленный подпрыгнул на стуле, взял в руки какую-то брошюру и принялся изучать ее. Потом покосился на в мою сторону, пробежал взглядом…. Не узнал, но все-таки попытался вспомнить мое имя. Его левое веко сильно билось, дергалось, и могло показаться, что он мне подмигивает.

— Вам чего? – коротко спросил он.

— Согласовать, – кратко ответил я.

Повисла пауза. Я успел рассмотреть, что за брошюра была у него в руках: инструкция к парогенератору, написанная на итальянском языке. Держал он ее вверх ногами.

Он долго изучал план статьи, жулькал и мял листок, нервничал, затем поинтересовался, где подписи остальных начальников. Я ответил, как есть. Было видно, что он боится подписывать непонятную ему бумагу. В больших компаниях всегда так, одна именная закорючка под документом — и в случае чего, ты оказываешься единственным виновным в случившемся. Наконец, он принимает решение, и просит подойти к нему тогда, когда остальные начальники поставят свои подписи. Аудиенция закончена.

Я иду дальше. Первая лестница находится в глубине, там расположен швейный цех. Раньше я там никогда не был, а потому был удивлен, что проход к нему ограничен: стоит турникет. Выяснилось, что для прохода к лестнице номер один, требуется выписать специальный пропуск. Его же можно получить у другого начальника, который работает в кабинете на знакомой мне седьмой лестнице. Но того уже нет на месте, потому что сегодня пятница – короткий рабочий день.

Я возвращаюсь на свое рабочее место усталым, злым и безрезультативным, как игра сборной России по футболу. Ко мне подходит начальник отдела рекламы и жмет руку. Тут так принято: корпоративный американский стиль.

— Хорошо ты у нас работаешь, продуктивно. Так держать, Тетеревков! — резюмирует мою работу она.