«Исламское государство»: есть ли угроза России?

Вчера в телефонном разговоре Президент России Владимир Путин обсудил с своим турецким коллегой Реджепом Тайипом Эрдоганом ситуацию с «Исламским государством». Об этом говорится на сайте Кремля.

Как отмечается, телефонный разговор состоялся по инициативе турецкой стороны.

До этого телефонный разговор турецкого руководителя  был и с президентом США Бараком Обамой.

А несколькими днями раньше танки и артиллерия Пятой механизированной бригады вооруженных сил Турции, сконцентрированные у сирийской границы, нанесли серию ударов по целям Исламского государства, уничтожив несколько боевых машин и неустановленное число боевиков, сообщают СМИ.

Одновременно с этим боевые самолеты ВВС Турции подвергли бомбардировке штабы и базы снабжения халифата в глубине сирийской территории. К зоне начавшихся боевых действий стягиваются армейские подкрепления, в небе постоянное боевое дежурство несет авиация.

Что же такое – «Исламское государство», против которого Турция фактически начала войну? Грозит ли его деятельность России?

Подробный и понятный ответ на это дает в интервью, опубликованном URA.Ru, заведующий кафедрой «Международное сотрудничество» Института менеджмента и маркетинга Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ Семед Cемедов.

— Семед Абакаевич, что такое ИГИЛ? Расшифровка аббревиатуры дает понять, что это запрещенное в РФ «Исламское государство Ирака и Леванта». Но это не более, чем название, которое стало известно среднестатистическому россиянину, раньше знавшему лишь Аль-Каиду.
— «Исламское Государство» (ИГ или ИГИЛ), деятельность которого действительно запрещена на территории РФ и само оно внесено в список экстремистских организаций, отличается от «Аль-Каиды» тем, что представляет собой высший уровень консолидации террористических организаций, глобальная организация.

Во-первых, «Аль-Каида» так и осталась на уровне международной террористической организации. Во-вторых, «Аль-Каида» никогда не имела тех финансовых ресурсов, какие имеет ИГ, часть из которых государство зарабатывает, продавая нефть и нефтепродукты.

В-третьих, у ИГ есть признаки государства: а) население, которое приобретает гражданство (уже выдано несколько десятков тысяч паспортов ИГ); б) территория, где применяется общее законодательство; в) существуют единые органы власти (Шура – Совет ИГ, ); г) есть символы государства (флаг, герб, глава государства).

ИГ представлено в России своими эмиссарами, многие из которых связаны с террористическими организациями Ближнего и Среднего Востока еще со времен второй чеченской войны.

Для некоторых занятие вербовкой является формой бизнеса, причем весьма доходного. Так же, как 20 лет назад в России появились в массовом порядке последователи салафизма (ваххабизма), так и сейчас возможно расширение круга лиц, занимающихся пропагандой и распространением радикальных исламистских идей.

— У всех на слуху расстрел туристов на пляже в Тунисе. Это страшно, но очень далеко, чтобы бояться здесь и сейчас. Опасно ли ИГ для России?
— Однозначно — да! Главной целью ИГ является создание глобального государства на основе шариата (нормы поведения в исламе) и фикха (исламское право) — Всемирного Исламского Халифата, поэтому они и убрали из своего названия «…Ирака и Леванта», тем самым показывая, что они не ограничивают себя пределами Ближнего и Переднего Востока.

Одного из террористов, устроивших расстрел на пляже в Тунисе, убили полицейские.

Идеология ИГ очень проста и базируется на нескольких постулатах. Она эклектична и пластична, т.е. идеология трансформируется под любые политические цели и задачи.

Подобные идеологии в политологии называют «политическими религиями», одной из разновидностей которых является и марксизм-ленинизм.

Нерешенные социальные проблемы, «латентные» территориальные конфликты, безработица, высокий процент молодежи среди населения, коррумпированность местной элиты, клановость при решении проблем распределения власти и ресурсов — все эти факторы могут вызвать социальный конфликт на Северном Кавказе, что неминуемо затронет всю Россию.

Соответственно, как и в период чеченского конфликта, поиск «приемлемой» идеологии приведет к исламу, точнее, к исламизму — политическому исламу, одной из разновидностей которого является идеология ИГ.
Деятельность ИГ запрещена на территории РФ, и организация внесена в список экстремистских организаций. Северный Кавказ уже объявлен «вилаятом» (провинцией) Исламского государства.

На данном этапе это решение носит сугубо пропагандистский характер, хотя социальная опора в Чечне, Ингушетии и Дагестане у ИГ есть. Но в перспективе степень угрозы огромна.

Заместитель секретаря Совбеза России Евгений Лукьянов в начале июня этого года признал, что, по некоторым оценкам на стороне ИГ сражаются вплоть до 2 тысяч граждан РФ, в основном выходцы с Северного Кавказа.

По его словам, некоторые из них уже возвращаются на родину. Но, что хочется отметить, все данные по гражданам РФ в рядах ИГ, оценочные. А это говорит о не очень хорошей работе наших спецслужб.

— Сколько среди боевиков ИГИЛ идейных и сколько наемников, преследующих меркантильный интерес? Можно ли, воюя, хорошо заработать?
— Опыт чеченского конфликта показывает, что в среде экстремистов идейные составляют максимум 10-15 %, остальные преследуют меркантильные или политические цели. Оплата наемников зависит от «полезности» рекрута.

Наиболее высоко ценятся бывшие военные и ветераны военных конфликтов, а также технари — специалисты, разбирающиеся в боевой технике, компьютерщики, военные специалисты, механики…

Оплата работы наемников варьируется от 1000 до 10 тыс. долларов в месяц. Высококвалифицированных специалистов ищут в Сирии, Ираке, странах Западной Европы.

— Где вербовщики ищут информацию? Или рекруты сами выходят на представителей ИГ?
— Основными местами вербовки добровольцев на Ближний Восток являются мечети, исламские учебные заведения, светские вузы и средние специальные учебные заведения, школы.

Мечетей только в одном Дагестане насчитывается более 5000, что почти в 2 раза больше, чем по всему Поволжью, включая Татарстан и Башкортостан, и практически столько же, сколько на всей территории остальной России.

В 2/3 мечетей на Северном Кавказе проповедуют выпускники университета Аль-Азхар (Каир) и исламских учебных заведений Саудовской Аравии, Пакистана, Малайзии и Индонезии.

Другим каналом проникновения идеологии ИГ в Росию является паломничество к святым местам — хадж. Ежегодно из России отправляются в хадж 20 тысяч паломников, из них 18 тысяч только с Северного Кавказа, а 90% из них — выходцы из Дагестана. Вербовка в Сирию идет подпольно, но это условное подполье.

— Как набирают боевиков?
— Процесс вербовки чаще всего происходит через сарафанное радио, т.е. через знакомых, иногда через виртуальных знакомых, через социальные сети. Последний способ является наиболее эффективным в больших городах. Психологическая обработка рекрутов проводится в течении долгого времени. Она может длится иногда несколько лет, но чаще всего вербовка и психологическая обработка длятся 2-3 месяца.

По имеющимся данным, наших граждан в рядах радикальных группировок (не только ИГ) на Ближнем Востоке свыше 3,5 тыс.

Вербовщики работают по всей территории России, но массовый отклик они получают в Поволжье и на Северном Кавказе, особенно в Дагестане, Чечне и Ингушетии.

Самая уязвимая и поддающаяся влиянию извне группа — молодежь до 30 лет, особенно не нашедшая понимания и поддержки со стороны государства и общества.

— Каким образом подбираются девушки, которых начинают психологически обрабатывать? Что они вообще ищут в ИГ?
— Что касается россиянок, то их «вояжи» не носят массовый характер. Мне кажется, СМИ этому уделяют чрезмерно большое внимание. Среди боевиков женщин меньше 1 процента.

В ряды экстремистов приводят социальная несправедливость, безработица, идеи (убежденность в праведности действий ИГ), психологические причины (неразделенная любовь, депрессия, стресс, невроз, нетерпимость к иноверцам, ксенофобия, девиантное, то есть отклоняющееся от норм поведение), привычка воевать («афганский синдром», «чеченский синдром»).

В любом случае после каждого конфликта остаются «псы войны», которым некуда приложить свое умение воевать.

— Верно ли сравнение ИГИЛ с Советской Россией, куда в 20-е годы стремились пассионарии со всех стран, а молодые девушки становились комиссарами? Что может ждать таких героинь в ИГ?
— Сравнение спорное. Ни международная политическая ситуация, ни интернационализм коммунистов-социалистов и исламистов нельзя сравнить. Те были безбожниками, а эти — исламисты. Те выступали за равенство всех, идеологи ИГ — за равенство «истинных мусульман», среди которых они не видели «мануфиков» — вероотступников (таковыми они считали всех неверных и мусульман, отступивших от веры).

Хотя и революционные марксисты-социалисты были истинными интернационалистами, объединенными идеей мировой справедливости, равенства, братства. Их лозунгом было: «Пролетарии всех стран, объединяйтесь!» В ИГ идут люди, объединенные религией, которая является и верой, и идеологией.

Когда-то, еще в 1979 году, аятолла Хомейни сформулировал призыв: «Обездоленные всех стран, объединяйтесь!» Молодые девушки типа Варвары Карауловой и Мариям Исмаиловой никогда не станут комиссарами в исламских отрядах, так как этого не позволяют шариат и нормы ислама.

— Что можно сделать, если близкий человек попал в сети к эмиссарам?
— Мы должны быть внимательны к своим близким и родным, коллегам, ученикам. Единых рецептов противодействия радикализму не существует. Человек живет в социуме. «Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя», — эти слова В. Ленина актуальны для современной России. Попавших в сеть лучше, не вспугнув, отвести к опытному психологу.