«Нас просто растоптали»: приемные родители Даши и Богдана прервали молчание

Долгое время никто ничего не знал о том, что происходит в приемных семьях Филиппских и Бухнер. В октябре в Краснотурьинске прошел большой митинг, были собраны подписи и — история, казалось бы, сошла на нет. Все, в том числе и приемные родители, ждали рассмотрения кассационной жалобы, которая была подана в декабре. За все это время контакты с биологическими родителями происходили эпизодически, но выстроить отношения — более-менее человеческие, теплые, доверительные — не удалось. Этот разговор с Павлом и Ольгой Филиппскими и Наталией Бухнер состоялся еще 15 января. В те же дни должно было состояться интервью с биологической матерью детей Олесей Малюгой — было бы справедливо хотя бы теперь дать мнения обеих сторон конфликта.

Наталия Бухнер и ее чемпион — так она называет Богдана. Женщина говорит, что — что бы ни случилось — мальчик всегда останется ее сыном. Фото: семейный архив

Но Олеся, несколько раз сдвигая встречу, так и не пришла. Вернее, пришла 30 января — чтобы пожаловаться главному редактору «ВК» Александру Арцыбашеву на то, что что в отношении нее распространена клевета (речь идет о лишении Олеси Сергеевны родительских прав в отношении двух старших детей). Увы, это обстоятельство подтверждено решением украинского суда — в распоряжении редакции есть фото документов, с подписями, печатями, фамилиями и именами.

Вчера, 13 февраля, стало известно, что кассационная жалоба приемных родителей отклонена. Это значит, что решение областного суда о передаче детей в кровную семью вступило в силу. И сегодня мы публикуем интервью приемных родителей — они рассказывают о том, как прожили все эти месяцы…

— Идем вот из полиции (разговор состоялся 15 января — прим. ред.), написали заявление на Олесю — о возбуждении уголовного дела за заведомо ложный донос, — рассказывает Павел Филиппский, приемный отец Даши Малюга. — В конце декабря, числа 28-го, ко мне в больницу приходили из полиции — сказали, что Малюга пожаловалась, якобы я накануне ей угрожал…

— Это наговор?

П.Ф.: Ну конечно, я в больнице лежал в тот момент…

Наталия Бухнер: Давайте я расскажу еще… Перед новым годом в полицию поступило заявление на меня — о том, что я фиктивно прописала к себе Дарью. Регистрация действительно у Даши по моему адресу — ребятам некуда прописать ее, Даша и Богдан — брат и сестра, где нам было регистрацию ей сделать? А это важно — в поликлинику нужно возить ребенка, как без регистрации-то? Была проверка — все законно, нарушений нет. Дети общаются, дружат. Оля с Дашей приезжают в гости постоянно. Мы не скрываем, что дети — родные друг другу… И после этого, в начале января, в «Одноклассниках» мне в личку стали поступать угрозы — мол, до 1 февраля я должна отдать матери ребенка или все тайное станет явным, время пошло… Мне скрывать нечего, моя совесть чиста, но я реально боюсь за свою жизнь и за жизнь своего опекаемого ребенка, поэтому 12 января я подала заявление в полицию…

Ольга Филиппская: Нам кажется, это писала сама Олеся, кто еще-то? Сообщения приходили с явно фейковой страницы, от некоего Петра Ворончихина, но все слова, вся информация — ей владеет только Малюга…

Даша (слева) и ее сводная сестренка Мария — младшая дочь Филиппских. Девочки почти ровесницы… Ольга Филиппская говорит, что у Даши много проблем со здоровьем и ей нужно очень серьезно заниматься. Фото: семейный архив

— Вы не допускаете, что Олеся просто с кем-то общается, рассказывает… И поэтому кто-то пишет в ее защиту?

О. Ф.: Допускаем. Она многим рассказывает…

Н. Б.: Ну ко мне обращаются на «ты» — воспитанный человек не начинает так разговор, если в глаза не видел собеседника…

П. Ф.: Аппелируя при этом религией, что этот «Петр» и Олеся такие религиозные, в молитве стоят целыми днями…

Н. Б.: Дальше-то еще интереснее. В этот же день, 12 января, — вернее, в ночь на 13 январа — мне звонят из ПДН. Спрашивают, где проживают Филиппские. Я сказала, что не знаю точный адрес — могу объяснить, как проехать. И мне из ПДН чуть ли не в приказном порядке говорят — собирайтесь, поедете сейчас с нами… Я ответила, что никуда я не поеду — муж в ночную смену, ребенок спит, с какой стати я должна куда-то ехать?

— Прямо ночью?

О. Ф.: Да, было поздно. К нам полиция приехала в двадцать минут второго ночи… У меня уже все спали — только мы со старшей дочерью еще не легли…

— А что случилось-то? Зачем приезжали?

П. Ф.: В дежурную часть якобы поступил звонок, мол, Филиппский находится в сильном алкогольном опьянении, а Даша — в социально опасном положении… В тот день, в девять вечера, я сам позвонил Олесе — сказал ей, что вместо того, чтобы ходить по полициям и кляузничать, занималась бы ребенком. Я ей сказал: ставлю тебя в известность, что у Даши уже неделю высокая температура. И лучше бы к дочери приехала, чем всякой ерундой заниматься. Все, положил трубку.

О. Ф.: Да, разговор с Олесей длился буквально минуту. А потом к нам приехали…

П.Ф.: Мы с Олей по очереди спим. У младшего сына зубы лезут. Дашу постоянно караулим — у нее температура высоченная была. Мы спим по 2-3 часа. Вот такие мы плохие…

О. Ф.: В общем, приехали — все проверили. Все спят, дома чисто, у всех детей — свои кроватки. Паша тоже спит — он на лекарствах, готовится к операции. Я спросила: будить его? Девушка из ПДН сказала — не надо, мол, все понятно. Даша проснулась — полицейская еще спросила: «Что ж она так стонет?». Так у ребенка температура 39, она болеет очень сильно… Ну и все, претензий к нам не было…

Н. Б.: Мы вообще не хотели никакой огласки, никаких интервью — хотели спокойно дождаться суда. Но нам не дают спокойно жить — какие-то угрозы, обвинения…

Приемные родители Филиппские и Бухнер осенью съездили в Москву — на съемки передачи «Мужское/Женское». Они были уверены, что огласка на всю страну изменит ситуацию. Фото: личный архив Наталии Бухнер

— Наладить контакт с Олесей Малюгой не получается?

П. Ф.: Сегодня мне начальник управления соцполитики вообще сказала, что Малюга боится к нам ездить, потому что у нас, на Рудничном, якобы какого-то мужика нашли чуть ли не убитого… В соцполитике спрашивают — что у вас там происходит? Да у нас-то ничего не происходит — это у Олеси что-то происходит. А я-то, конечно, рецидивист, вечно пьяный и как мне вообще ребенка дали… Они посмеялись…

— А в отделе опеки вы что делали сегодня?

О. Ф.: Мы финансовые отчеты сдавали, как обычно. Объяснения письменные давали — по поводу встреч детей с биородителями…

Н. Б.: Мы объяснили, что никто нигде не прячется — пожалуйста, пусть видится с детьми…

П. Ф.: Мы, наоборот, пытаемся стимулировать Олесю, объясняем — ты сама будь инициатором, а не через опеку продавливай встречи, зная, что ребенок болеет. Ты ведь сама не позвонишь, не поинтересуешься — может, лекарства какие-то нужны. Ты же утверждаешь, что ты мама!

О. Ф.: Да, Олеся прекрасно знает, что дети болеют, но она идет в приют — делает отметку, что она пришла. А в приюте говорит — вы давайте отметку делаете, что не знаете, почему они не пришли. Хотя прекрасно знает, что мы болеем.

П. Ф.: И эти графики встреч… Их составляют в опеке, у нас никто не спросил наше мнение. Как это вообще все делается-то, без нас? Почему я по первому требованию Малюги должен бросать своих детей, свои дела и больного ребенка, Дашу, куда-то везти по зиме к тебе на встречу? Да кто ей запрещает приходить? Мы ей даже на выходные хотели отдать Дашу — с пятницы до понедельника. Она позвонила, говорит — нет, я брать так не буду, мне адвокат запретил…

О. Ф.: А в опеке Олеся сказала, что она боится брать Дашу — она очень часто болеет, вдруг у нее будет невростенический срыв, она заболеет у нее и тогда Олеся будет в этом виновата… Вот такая причина была.

Н. Б.: Олеся вообще всего боится — боится с детьми находиться, а выставляет, что во всем виноваты опекуны, полоскает нас, на чем свет стоит…

О. Ф.: Биородители все хотели подарок на новый год передать — предложили им, приезжайте, хоть 4 января, хоть 5-го… Максим 3 января работал — приезжайте 4-го. В итоге она позвонила: «Я заболела, я не могу приехать».

П. Ф.: Было даже такое — у Даши подозрение на сахарный диабет, нужно было ложиться в больницу на обследование. Договорились, что Олеся с ней ляжет. Мы уже подготавливаемся к этому, а она вечером звонит — ой, я забыла, у меня же грипп, я не смогу с ней лечь…

— Оля, помнишь, вы рассказывали, что в декабре Олеся приезжала, вы разговаривали и вроде бы искренне…

О. Ф.: Мне кажется, это тоже была подготовка к суду, чтобы зафиксировать… Она приехала — мне бы только в окошечко на Дашу посмотреть. Мы говорим — да ты что, какое окошечко? Заходи, поиграй с ней. На улице было тепло — на 15 минут ведь можно и на улицу выйти с дочкой, воздухом подышать. Вот тебе и лопаточки, рядом конный клуб — сходите, лошадок посмотрите… У меня было ощущение, что она приехала не к Даше, а с нами поговорить — чтоб мы наладили отношения. Под диктофон, что ли, это было сделано? Потом-то все пошло по-старому…

Н. Б.: Не заинтересована она в детях… Не заинтересована…

П. Ф.: Олеся везде утверждает, что у меня с ней конфликт. Так может у нее ко мне такое отношение? Я сам ей звоню, предлагаю — давай, ты же хочешь детей вернуть, налаживай отношения с ними. Что ты бегаешь по опекам да полициям? Я сам потом приду в отдел опеки и лично напишу — да, Олеся готова, все хорошо. Тоже был случай — с вечера договорились: надо с Дашей ехать в поликлинику, сдавать кровь. Договорились встретиться в больнице. В итоге Оля приехала туда, сдали они анализы, Олеси не было нигде. А в итоге она растрезвонила, что мы ее обманули, она бегала по больнице — нас искала…

О. Ф.: А мне потом из опеки звонят — ну как же так, вы договорились с Олесей Сергеевной встретиться в больнице и не пришли. Да как так? Я объясняю, что мы и к заведующей поликлиники заходили, показывались. Так они не поленились, подняли Татьяну Николаевну (Никонову — прим. ред.), чтобы она проверила — были мы в поликлинике или не были. Она, конечно, подтвердила — потому что мы у нее были в кабинете лично, она конфеткой Дашу угощала, водички наливала… Только после этого нам поверили…

Наталия Бухнер говорит, что и она, и Ольга Филиппская часто гуляют с детьми, когда малыши здоровы, конечно. И приемные мамы были готовы к тому, чтобы компанию во время этих прогулок им составили биородители. Фото: личный архив Наталии Бухнер

— Вы вообще понимаете, что происходит?

Н. Б.: Мы понимаем, что все это делается для суда. Везде для Олеси «зеленый» свет, потому что она гражданка Украины. Для нее все безнаказанно — все боятся связываться…

П. Ф.: А что мы должны понимать? Мы живем обычной жизнью, детьми занимаемся, ничего плохого не сделали…

Н. Б.: Нас в городе видят люди — как мы с детьми гуляем. Подходят на улице, спрашивают, как у нас дела… У меня только один вопрос к Олесе  — за что она так с нами поступает?

О. Ф.: Нет бы — пришла, сказала: «Девочки, я очень хочу вернуть своих детей, поймите меня, поверьте в меня…» На словах, конечно, она говорит об этом, редко, но говорит. Но поступки-то… Сегодня говорит, а завтра — заявление на нас в полицию пишет…

П. Ф.: Я сомневаюсь в Олесиных материнских способностях. Не надо это доказывать мне, журналистам, суду, опеке — ты детям это доказывай, чтобы они признали тебя, а не смотрели, как на чужую тетку. Чтобы ты пришла, а Даша к тебе навстречу бежит…

О. Ф.: Мы идем в больницу — Олеся один раз с нами съездила, на Рудничный. Я отошла в сторону. Олеся ведет Дашу за руку. Даша зовет: «Мама, ты где?» Олеся говорит — так я мама. Даша говорит: «Неее… Мама, ты где?!» Я иду сзади, говорю дочку — тут я, тут, не беспокойся… Почему так? Очевидно ведь, что Даша ее не принимает. А если Максим придет — он вообще, по сути, ни разу не появлялся за все это время — она, наверное, вообще очень удивится…

Приемные родители говорят, что чувствуют себя почти уничтоженными. «Нас растоптали, — плачет Наталия Бухнер. — Мы не знаем, кому верить. Мы никому и не верим уже… Потому что на словах все на нашей стороне, а на деле…» Когда стало известно, что кассационная жалоба отклонена, приемные родители Даши и Богдана несколько дней ни с кем не могли даже разговаривать. «Вчера ездила в больницу с чемпионом, — рассказывает Наталия Бухнер. — Плакали вместе с врачами… Я с ума сойду, если это случится». Для Ольги и Павла Филиппских перспектива расстаться с Дашей — настоящая драма. «Мы не знаем, как к этому относиться вообще, — говорит Ольга. — Мне просто нечего сказать сейчас…»

Приемные родители, тем не менее, начали готовить надзорную жалобу, которая будет подана в Верховный суд РФ. Сменили адвоката. 

P.S. Олеся Малюга 11 января приходила в редакцию газеты «Вечерний Краснотурьинск». Благодарила — потому что, по ее словам, если бы эта история не стала достоянием общественности, возможно, она и не смогла бы остановиться, переоценить свою жизнь. Плакала — просила адрес старших детей, которые сейчас проживают в приемной семье и в отношении которых Олеся лишена родительских прав.  Говорила, что хочет рассказать людям о том, как изменились ее взгляды, готова доказать, что опекуны детей чинят ей препятствия и обижают ее. Но на интервью, которое переносилось дважды, так и не пришла.