Почему вдова краснотурьинского полицейского не верит в его самоубийство?

Дмитрия Зуева, 38-летнего прапорщика ММО МВД РФ «Краснотурьинский», будто бы не существовало. Вычеркнут из жизни, перелистнут, как страница в неинтересной книжке. В полиции – что в Краснотурьинске, что в Екатеринбурге, что в Дагестане, откуда пришел цинковый гроб с телом Зуева – о нем и об обстоятельствах его гибели не говорят. Самоубийство и самоубийство, обычное, видимо, дело для силовиков…

Дмитрий Зуев погиб, когда, по словам его супруги, в семье решились практически все проблемы – подросли дети, появилось время на себя, четко виделись перспективы. Причин убивать себя у зрелого, уравновешенного мужчины не было. Фото: Владимир Шумилов, «ВК»

На памятнике, который пока нет возможности установить – зима, земля на кладбище в Волчанске промерзла, датой смерти обозначено 18 ноября. На официальном сайте ГУ МВД по Свердловской области в этот день – обычная новостная подборка: задержания нарушителей, профилактические мероприятия, поиск свидетелей и пострадавших, вручение полицейским благодарственных писем мэром Краснотурьинска. Ни словом – о ЧП в Дагестане, где в служебной командировке находился прапорщик Зуев. На следующий день, 19-го, тоже никаких упоминаний. То же самое на официальном сайте МВД по республике Дагестан. А на сайте Карабудахкентского района (именно там, по информации «ВК», находился Дмитрий Зуев последние три с половиной месяца) и вовсе сплошь праздники – официальные визиты, выставки, поздравления, совещания да семинары. В телефонных разговорах в пресс-службе областного ГУ МВД и в пресс-службе МВД Дагестана дали понять, что поднимать эту тему нежелательно – в общем, из серии «горе надо переживать молча».

Последняя командировка Зуева

Дмитрий должен был вернуться в январе. Командировка в Дагестан, как он планировал, должна была завершить его карьеру в полиции: прапорщик собирался выйти на пенсию, построить дом, хотел третьего ребенка – у Дмитрия осталось двое дочерей (11 лет и 1,5 года). До этой поездки, к слову, Зуев бывал с командировками на Северном Кавказе неоднократно: три раза ездил в Чечню, служил в Дагестане.

Официальная версия смерти Дмитрия – самоубийство. Его вдова Елена в это не верит. Свидетельство о смерти называет «липовым», хотя даже это заключение наводит на размышления: наряду с повреждениями «в результате выстрела из ручного огнестрельного оружия с неопределенными намерениями» (два выстрела в голову, между прочим – прим. ред.) среди причин смерти значатся «множественные переломы костей черепа и лицевых костей».

– В свидетельстве о смерти указано время гибели мужа – 19.00 18 ноября, – говорит Елена. – Я предполагаю, что время указано местное, дагестанское. По нашему это девять вечера. И тут уже первая нестыковка. Из полиции – с сообщением о смерти мужа – пришли около восьми часов вечера 18 ноября. Когда Дима, если верить свидетельству о смерти, был еще жив…

Сомнения Елены оправданы: вряд ли эксперт в Дагестане высчитывал бы уральское время для фиксации его в свидетельстве о смерти. Сама же Лена предполагает, что муж погиб в ночь на 18 ноября. Правильнее сказать – был убит.

– Я думаю, там были какие-то проблемы с сослуживцами, – говорит вдова Зуева. – Сразу по приезду, еще летом. Мы с Димой первый раз созвонились после его прибытия в Дагестан, я спрашивала, как дела, как отношения сложились. Он сказал, мол, есть тут один, выделывается, ничего из себя не представляет, папа у него «крутой». Думаю, это был затяжной конфликт…

Лена говорит, что в крови мужа не обнаружено ни алкоголя, ни каких-либо наркотиков, хотя он в принципе не мог их употреблять. Он даже не пил практически, только по праздникам. Сейчас она готова даже на эксгумацию тела супруга, хотя есть люди, которые отговаривают, пугают…

Это одна из последних фотографий Дмитрия, которые он прислал супруге из последней командировки. «Видно, что муж устал, – говорит Лена, – но он мечтал вернуться и наконец-то начать жить спокойно, с семьей…» Фото: личная страница Елены в «Одноклассниках»

Предчувствий у Елены не было. В ночь на 18 ноября, правда, что-то смутное кольнуло, неспокойно было. «А за пару месяцев до гибели Димы был мне сон, – рассказывает вдова Зуева. – Будто бы ко мне люди пришли, его сослуживцы, протягивают ко мне руки, что-то говорят, успокаивают, а я плачу, плачу… И именно так все и было, когда пришли сообщать о его смерти. Только я не плакала. Не было слез…»

Украинский след? Нет, невозможно

Мысль о том, что супруг мог оказаться в Украине, высказанную одним из пользователей сайта «ВК», Елена отметает. Говорит, знала бы об этом. Дмитрий хоть и скрытный, старался лишний раз не волновать жену, о поездке в Украину сказал бы точно, уверена Лена. Теоретически, конечно, это было возможно – Карабудахкент, где в командировке был Дмитрий Зуев, находится всего в 1100 км от Донецка, однако вдова полицейского уверена, что причиной гибели мужа стал конфликт.

В 2013 году в воинской части Буйнакска (это в 80 км от Карабудахкента) застрелился 23-летний срочник из Камышина Алексей Ермоленко. Родственники стали искать правду, потому что официальная версия о самоубийстве – одним выстрелом в голову – расходилась с заключением эксперта, который зафиксировал множество пулевых ранений (в плечо, в голову, в ягодицу). Расследование этой смерти длится до сих пор. Но в Дагестане явно происходит что-то ненормальное. Например, в воинской части, где служил Ермоленко, только за 2014 год, как сообщает портал kirov.net, при разных обстоятельствах погибли семеро срочников, двое из них – из Кирова. Все эти истории очень странные, расследование часто топчется на месте. Поэтому и Елена Зуева допускает мысль о том, что смерть ее мужа попытаются «спустить на тормозах».

Сейчас молодая женщина, оставшаяся с двумя детьми на руках, намерена доказать, что ее муж – не самоубийца. После похорон Дмитрий приснился жене лишь один раз. Сказал: «Никого не слушай. Все у вас получится».

Дмитрий звонил жене 17 ноября, примерно в 23.20. Спросил: «Не связывался с тобой никто?». В этот момент на заднем фоне – мужские голоса. Лена уверена, что слышала – в адрес мужа сказали что-то неприятное, смеялись. Он обещал перезвонить и все рассказать. Это был их последний разговор.