Старшина

Все, кто служил, в канун 23 февраля вспоминают армию, друзей-сослуживцев, офицеров и обязательно старшину. Сейчас проще найти друг друга в сети и поздравить.

Об армии я вспоминаю с теплом и добротой. Для парня служба в армии обязательна.

Да и армия — это особое время жизни, время молодости, становления характера. И в советское время не служивший в армии, считался как ущербный. Массово не «косили».

Итак, весна 1976 года, мне 21 год и события понеслись, стали развиваться стремительно. Окончил институт, устроился в совхоз на работу и поехал в Слободу- Туринскую в военкомат, вставать на учет. И… попросил военкома призвать меня в армию. Моей просьбе удивились и тут же выдали направление на медкомиссию, предписание о призыве меня 13 мая. Далее в Егоршино и через трое суток уже в г. Красноярске в отдельном 42 полку железнодорожных войск. А через месяц принял присягу. Для сведения, железнодорожные войска — это очень хорошо технически оснащенные части. На войне наступают впереди, восстанавливая пути, а отступают последними, уничтожая за собой рельсы и станции.

Всё было, как у миллионов парней до и после меня. Но было и отличие. Со всего Союза собрали 36 человек в один взвод третьей роты. Особенность — все выпускники вузов этого года.

Мы солдаты — агрономы, зоотехники, ветеринарные врачи, учителя математики и «инязы», инженеры механики, бытовой техники и энергетики и др. Все рядовые, так как в наших институтах не было военной кафедры. Готовили из нас специалистов для строительства Байкало-Амурской магистрали. А в полку мы оказались, что-то вроде интеллектуального «спецназа» командира, для случаев, требующих квалифицированных специальных знаний.

Первый, кто в армии встречает новобранцев — это Старшина, в бане переодевает в военную форму. Безошибочно, только взглянув, по размеру выдает каждому солдатскую форму, пилотку, ремень и сапоги. Звали моего старшину старший прапорщик Старожук. Человек уникальной аккуратности и хозяйственности. Казалось, об наутюженные стрелки его брюк можно порезаться, а сапоги сверкали на солнце, как лак новенькой «Волги». Такие сапоги были у старшины, командира роты и командира полка. Оказалось, что старшина из Германии привез немецкого сапожного крема — запас на всю свою службу. Как положено, хохол из глухой украинской деревни, остался в армии на сверхсрочную и навсегда. Порядок в роте идеальный. Как он умудрялся всегда выдавать нам бельё с фабричными этикетками. И мы искренне уважали его. Когда он приходил на подъем, ему всегда подавалась дневальным команда «Рота СМИРНО!», и не шелохнувшись выслушивал рапорт дежурного по роте.

…И вот однажды на утренней поверке старшина вдруг вызывает меня из строя и приказывает идти в полковую столовую в распоряжение начальника столовой, своего земляка. В столовой мне выдали белый халат и отправили в цех по разделке мяса. Приходит чуть позже Старожук , принес из дома каравай черствого ржаного хлеба и терку. Дает мне в руки и приказывает натереть на терке каравай в панировочные сухари. Сказано — сделал.

А сам с начальником столовой в таз насыпали соли, добавили сахара (?), черного перца и ещё чего-то, перемешав все. Тут приносят с подсобного хозяйства две свиных хорошо опаленных полутуши, выкладывают на разделочные столы. Моя задача снять ремнями сало и засолить, уложить в ящики, выстланные вощеной бумагой. Работа понятная, в институте был предмет « технология продуктов убоя». Как прапорщик это узнал, я ему не говорил. Пересыпанное и натертое посолочной смесью сало, добавлял нарезанного чеснока и гвоздики и посыпал (!?) крошкой черного хлеба. Рядом стоял мой Старшина и давал указание, что и как делать. А это дело он знал, и видно было любил, ему бы самому сделать своими руками, но мундир не позволял. А я учился у него, знаю, что в жизни мастерство передается от мастера ученику примером лично.

Сало, засоленное таким образом, в двух ящиках отнесли мы на пост в большой склад подземный погреб. Вернулся, доложил прапорщику об исполнении и…свободен. Но это ещё не конец истории, надо, же узнать что получилось.

Проходит более двух недель, наша рота заступила на дежурство, часовые с нашей роты. И нас тоже направили на пост на хозяйственные работы. Меня опять в этот склад.

Ящики, вот они на месте, как оставил, так и стоят. Открываю верхний, запах дома, как у бабушки в кухонном столе, смешанный аромат хлеба и пряностей. Достаю пласт сала и вдруг за спиной: « Что тут делаем?». Оборачиваюсь, в проёме дверей сам старший прапорщик Старожук. Я ему честно сказал, что хочу пробу качества снять, как получилось. Молчит, оглянулся и не уходит. Тогда я отрезаю сала ломоть как кусок от буханки хлеба, пальца в два толщиной и прямо на ноже подаю. А дальше, от удивления я в шоке, прапорщик аккуратно двумя пальцами левой руки берёт это сало и спокойно … съедает. Без хлеба!

Теперь уже правой рукой достает из кармана брюк безукоризненно чистый носовой платок. Вытирает губы, руки, убирает сложенный платок в карман, разворачивается и довольный уходит.

Ну, раз такое дело, этот кусок сала, что я достал, завернули в бумагу и в строю унесли в столовую на обед. Нарезали на всех, кто был не в карауле, каждому по кусочку. Получился пусть маленький, но праздник, как привет из дома. Этот вкус я запомнил и «на гражданке» нигде не встречал.

Пока не сделал сам в прошлом году. Зять принёс парной свинины. Я снял сало и вспомнив последовательность, как делал Старожук, засолил. И…получилось!

Потом осенью, наш выпуск отправили дальше на Дальний Восток: Сковородино, Невер, Тында, Шимановск, Свободный и т.д., в батальоны по всей трассе БАМа. В памяти о БАМе осталось вручение перед строем знака ЦК ВЛКСМ и песни из солдатского фольклора: «Ваше благородие, железная дорога…», « Эх, амурская сторона…», « Приезжай ко мне на БАМ…» и др.

Армия — это такое турагентство: отправит туда, куда сам никогда не соберешься. Прошло сорок лет, все друзья у меня из детства, студенчества и армии. И с благодарностью вспоминаю своего Старшину, с его добросовестностью в службе, хозяйственности, аккуратности и добротой.

Фото: перед заступлением в караул мой друг Гена Аристов и я. Город Красноярск, 1976 год.