Татьяна Мерзлякова, уполномоченный по правам человека Свердловской области, – «диспетчер по несчастьям»

Об Украине, внучке Тасе, которая ждет место в садик, о «глухой» власти – в общем, о том, как живем, и о том, как имеем право жить – наш разговор с региональным уполномоченным по правам человека Татьяной Мерзляковой.

Татьяна Мерзлякова, Уполномоченный по правам человека (слева), дала эксклюзивное интервью нашему корреспонденту Татьяне Шарафиевой. Фото: Виктор Вахрушев.

Сиротам и переселенцам – помощь половинчатая

Приходят сироты – по жилью. Перепутаны очереди, потому что те, кто получил право на квартиру по суду, оказываются впереди тех, кто встал на учет раньше, но не судился. Занимаемся, готовим запросы. В судах мы отстаивали мнение, что сирота должен получить квартиру, пусть даже ему больше 23 лет (когда исчезает это право). И суды идут навстречу, защищают право на жилье возрастных сирот.

Еще встал вопрос: тот, кто переезжает из ветхого жилья, получает такую же жилплощадь, какая была, хотя часто имеет право на больший метраж. То есть человеку дают жилье, но он все равно остается в очереди. Я убеждена, что у региона должно быть право выделять переселенцам дополнительные метры. И пусть мне опять говорят: там деньги федеральные, там – региональные, путать нельзя, а все же решение надо искать. Помогать людям, так уж в полной мере, а не половинчато.

Хотят оставить без информации

Одно из первых моих обращений Элле Панфиловой, недавно ставшей Уполномоченным по правам человека страны, было о том, что разрушается информационной пространство России. Почти исчезло проводное радио, к которому народ привык, а сейчас «Маяк», «Радио России» уходят и со средних и длинных волн (приемники не ловят – прим. ред.). Они там, на радиостанциях, мыслят коммерческими категориями: раз рекламу бесполезно крутить для жителей поселка Рудничный, то и вещать смысла нет. Нам уже пришел ответ от Панфиловой: проблема серьезная, вопрос на повестке дня у Уполномоченного России.

Проблемы ЖКХ спихнули на людей

Я возмущена последними решениями государственных мужей, которые все накопившиеся в «коммуналке» проблемы свалили на людей. Я говорила об этом в своем выступлении в Конституционном суде. Государство скинуло реформирование ЖКХ на общество, из сферы публичного права перевело в частное. Мне ответили: государству иначе не справится, вся надежда на собственника. Но люди взяли бы на себя эти обязанности, если бы не коррупция. Народ не верит управляющим компаниям, потому что деньги начисляют непонятно за что и уходят они непонятно куда. Сейчас я готовлю специальный доклад (уже не первый) о том, как соблюдаются и не соблюдаются права жителей области в жилищной сфере. Собираем письма, жалобы, факты. Надеюсь, по итогам его рассмотрения власти сделают выводы. Хотя с годами убеждаюсь: участие населения в управлении ЖКХ формирует гражданское общество.

Разоряющие кредиты и не прибыльные колонии

Сколько людей обожглись на мошеннических – другого слова не подберу – кредитах! Приходят, плачут, просят помочь. При этом сами подписали кабальный кредитный договор. Государство не препятствует такой финансовой обдираловке. Мы консультируемся с экономическими адвокатами, и нередко человеку удается помочь, но чаще все же ничего сделать нельзя: есть подписи под договором, есть решения суда… Поэтому я всех прошу: будьте предельно внимательны при подписании кредитного договора. И не поленитесь до подписания (или даже и после) показать его грамотному юристу, если есть сомнения. На всех территориях можно найти юристов, которые в определенные дни консультируют бесплатно, так что нужно только узнать время приема и адрес в местной администрации.

Украинские уроки нашим властям

Если власть хочет, чтобы ее воспринимали, ей надо понимать, что народ должен получать ответы на свои вопросы к ней.

На днях я ездила поздравлять бывшего первого секретаря горкома КПСС. У него собралась старая партийная гвардия. И бывшие первые лица искренне удивлялись: как же так, вот этот чиновник только-только сел в кресло, а уже ездит на машине, которая стоит четыре с половиной миллиона рублей! Приводили примеры «клановости» во власти, случайных людей в ней. Мне нечего им было ответить…

Я сама для себя провожу эксперимент: выбрала тактику резко антикоррупционного поведения. Не устраивала дочь и зятя на работу, не выбивала место в садике внучке. Ей в сентябре будет 4 года, но места до сих пор нет. И когда губернатор начинает красиво говорить про новые садики, я открываю планшетник и показываю – какая там очередь у Таси. Пока водим ребенка в частный детский сад. Слава Богу, губернатор это слышит, понимает разницу между статистикой и реальностью.

И я бы хотела, чтобы все чиновники имели презумпцию доверия, подчеркнуто антикоррупционное поведение. И помнили про Украину.

К кому прильнет человек душой

Сейчас растет число людей верующих – видимо, в трудные времена хочется человеку к кому-то прильнуть, обратиться за помощью. Вопрос этот очень деликатный, непростой. Смотрите, еще 5 лет назад в области было два мусульманских течения, а сейчас их 8. Кто к нам приезжает, что проповедует, куда ведет людей? Стали заниматься этим вопросом, и оказалось, что в области нет ни одной мусульманской духовной школы (по типу православных). Мусульманам, желающим получить духовные знания, надо уезжать. С чем вернутся они на родину?

Из того же разряда тревожащих фактов – рост подростковых самоубийств. Я подготовила специальный доклад на эту тему. Дети, подростки очень остро воспринимают несправедливость, нелюбовь, равнодушие взрослых, занятых своими проблемами. Как следствие – протест уходом из жизни. Дети чувствуют свою ненужность, и это страшно.

Духовная составляющая нашей жизни сегодня непростая, но она очень важна, и ей надо заниматься.

Почему нас так волнует «Крымнаш»

Почему мы так сплотились сегодня вокруг Крыма? И те, кто говорит, что его присоединение – это хорошо, и те, кто выступает против. Потому что появилась общая идея. В стране давно нет общей идеологии, нет национальной народной идеи. А такая все-таки нужна, как бы мы не хаяли само понятие «идеология». Жить без нее трудно.

Поэтому я – сторонник широкого общественного обсуждения назревших вопросов. Нельзя их замалчивать.
Я не политик. Но когда я вижу, как лидеры общественного мнения на иных территориях грызутся друг с другом до полусмерти, я понимаю, что грызутся они больше за свои интересы. Мы должны объединяться. Вокруг общего дела, вокруг того, что нужно и можно изменить.

Для меня сегодня это – борьба с коррупцией. Почему людей так взволновала история с министром обороны Сердюковым и его подругой Васильевой? Не потому, что у них там сколько-то квартир и золота. Народу горько, что из-за своих личных интересов министр разваливал армию. И это надо понимать.

В «Областной газете» на днях вышла моя статья с заголовком «Имитация борьбы с коррупцией страшнее самой коррупции». Не надо формализма. Не надо имитации и показухи в этой борьбе.

ОТ АВТОРА

История мальчика Вовы

Маленький Вовка лежал среди таких же, как он, «росточков» в Карпинском детском доме-интернате. Здесь живут дети-«растеньица», глубокие инвалиды, многие из которых лежачие, не могут ходить и не понимают – что происходит вокруг, а могут только мычать и щуриться, когда лучик яркого солнца из окна попадает на лицо.

«Тетя, а вы еще придете?», – спросил Вовка сотрудницу аппарата Уполномоченного Ирину в тот момент, когда она проходила мимо (Уполномоченный всегда бывает в подобных детдомах. Как и в колониях. То есть там, где человеку трудно, почти невозможно заявить о своих правах, но защищать которые кто-то же должен).

Пятилетнего Вовку, у которого оказалась не нарушенной мозговая деятельность, сотрудники аппарата Уполномоченного выцепили из палаты «растеньиц». Нашли его родителей, которые живут в Талице. Оказалось, что Вовкиной маме сказали, что ее ребенок умрет, уговорили отказаться от него. Она, как узнала про сына, сразу забрала его домой. Но что делать дальше, как лечить его – и не ведала.

Вову определили в Курганский медцентр травматологии им. Илизарова. Там ему поправили позвоночник, и мальчишка смог сидеть. И надо было бы продолжать лечение, но родители Липины, простая обычная семья, не сумели прорваться сквозь бюрократически-коммерческие условия, которые встали на пути дальнейшей реабилитации мальчика.

Команда Татьяны Мерзляковой вновь подключилась к решению судьбы Вовы. Сейчас он собирается в тот же институт Илизарова на дальнейшее обследование по итогам которого будет решаться вопрос о лечении.

Попутно защитники прав выяснили, что раньше таких детишек – у кого физическая немощь, но сохранен интеллект – направляли в спецдетдом в Челябинской области, а сейчас сбагривают в Карпинск и Нижнюю Туру, где детдома для умственно отсталых.

Уполномоченный добился, чтобы и в нашей области открыли отделение для ребят с сохранной умственной деятельностью. Сейчас такое работает в Березовском, и детей-инвалидов, у кого есть интеллект, направляют из детдомов туда.

…Телефонный звонок из Курганского медицинского центра о готовности принять Вову Л. на дальнейшее лечение раздался во время интервью с Татьяной Мерзляковой. И я увидела, как здесь защищают права человека – маленького Вовки, который получает шанс перестать быть «растеньицем».

«К нам больше идут с проблемами, и я называю сама себя «диспетчер по несчастьям», а все же бывают радостные моменты в нашей работе – когда кому-то удается помочь», – Татьяна Мерзлякова