«…Трупы выгружали и складывали на перроне»

Таня Ясинская – 2 года
Сейчас – Татьяна Станиславовна Лисюткина, 75 лет

По словам Татьяны Станиславовны Лисюткиной, послевоенные годы для ее семьи оказались тяжелее, потому что они с Урала вернулись в разбомбленную Украину. Фото: Вадим Аминов, «ВК»

…Когда папа нас провожал на вокзале, он держал меня на руках и плакал. Из двух дочерей я была младшей, старшей шел пятый год. Нам пришлось эвакуироваться, потому как первой под бомбежку попала Украина, мы тогда жили в Новоград-Волынском городе Житомирской области. Уезжали на Урал. Там в Кыштыме в Челябинской области жила мамина сестра.

Прибыли на место, нас с сестрой сразу определили в детский сад, помню даже, как мама зимой нас туда на санках возила. А сама она устроилась работать кастеляншей в гостиницу. Я не могу сказать, что жили мы плохо. В садике кормили нас хорошо. А когда сестра заболела, ее отправили в санаторий на лечение. В то время, как мы с мамой ее навещали, работники нам отдавали еду, которую дети не съедали. Нам не было голодно…

Раньше папа служил в пожарной части, а когда началась война, его взяли в пехоту. Он был сержантом. С войны от него писем мы не получали. С ним осталась всего одна фотография. Еще в 1941 году после ранения он к нам из госпиталя приезжал, и они с мамой сфотографировались. Это был последний раз, когда они виделись. В мае 1942 года папа погиб. Его захоронение находится в Карелии. Мама, когда получила похоронку, сразу поверила, что он не вернется. Это ведь был официальный документ…

После войны мама захотела обратно вернуться в Украину, она просто рвалась туда, а наша тетя не хотела ее отпускать, ведь там все разбомбили. Но мы все же отправились в путь. Назад, домой, мы ехали на товарном поезде – тогда все так передвигались. У поездов не было расписания, и на остановках на станциях никто не знал, когда мы вновь тронемся в путь. Как-то ночью мама пошла за кипятком, а поезд отправился. Мы испугались, заревели. Все, кто был в вагоне, принялись нас успокаивать. Мама, когда увидела, что поезд уехал без нее, попросилась на ближайший военный состав, а их в те годы пропускали вперед гражданских, без очереди. Так она нас догнала. Еще во время этого пути мне запомнилось, как на одной из станции трупы военнопленных выгружали из вагонов и складывали на перроне…

Для нас годы после войны оказались намного тяжелее, чем военное время. Первое время в Новоград-Волынском мы жили в подвале кинотеатра. Потом оттуда переехали в комнату в частной квартире. Жили голодно. Тогда не было ни хлеба, ничего. Хозяйка квартиры чистила картошку, а нам очистки отдавала. Их мы на плиту клали, жарили и потом кушали. Через какое-то время мы переехали еще на одну квартиру, где даже как-то пожар случился. Зимой в дымоходе печи загорелась сажа, мы испугались, выбежали, стояли, смотрели, как пламя из трубы горит. Но, к счастью, все обошлось, жилье не пострадало.

Чуть позже нам, как семье погибшего, дали комнату в военном городке в квартире с соседями. Но и здесь мы питались, чем могли. Мама постоянно готовила картофельные драники, при этом моей обязанностью было чистить картошку на всю семью. Чтобы печку растопить, я собирала щепки, которые оставались после того, как местные офицеры дрова кололи. Иногда мне приходилось с соседскими детьми нянчиться, хотя мне самой тогда всего семь лет было. А вскоре я пошла в школу. Помню, как в 1953 году мы все плакали, когда узнали, что Сталин умер, не понимали, как жить-то дальше будем?..

В те годы дети дома сидели только зимой, а в теплое время года все время где-то бегали. Мы играли в «Город и село», «Чижика», лапту, «Испорченный телефон», и у нас даже была своя тимуровская команда, под которую нам отдали старый сарайчик. Играли мы и в волейбол, и на речку ходили, собирали осколки старой посуды, закапывали «секретики» и потом сравнивали, у кого красивее получилось?

В этом городке я проучилась до седьмого класса, а потом мамина подруга переманила нас в Абхазию. Я не хотела ехать, здесь же у меня друзья, но пришлось. Там мы работали в Ачигварском совхозе – собирали чай. Я доучилась до десятого класса. И как-то к нам на сбор чая приехали комсомольцы, некоторые были из Краснотурьинска. Им обещали здесь райские условия труда, но на деле забрали паспорта и трудиться им приходилось ежедневно, без праздников и выходных. Молодежи это не понравилось, и ребята решили уехать домой. Я с одной девушкой сдружилась, и она меня уговорила тоже в Краснотурьинск переехать. Так я здесь и оказалась.