В Краснотурьинске прошли мероприятия, посвященные Дню памяти и скорби (фото)

Первый митинг – официальный — традиционно состоялся возле Вечного огня. Начался он в 11.00.

Кроме официальных лиц, краснотурьинцев, состоящих в Общественной организации «Память сердца», и детей, посещающих лагеря дневного пребывания, горожан присутствовало крайне мало. Сам митинг по времени длился не более 25 минут. Новшеством мероприятия стало то, что члены «Памяти сердца» на митинг пришли с фотографиями своих погибших родителей.

Второй митинг – неофициальный – начался в 14.00 на территории храма Преподобного Максима Исповедника. Организатором мероприятия выступил Комплексный центр социального обслуживания населения. Так как в большинстве своем на территорию храма пришли дети, для них была проведена небольшая концертная программа, которая закончилась чаепитием.

Путь к победе был долог и труден – 1418 дней. Каждый из них – это кровь и смерть, боль и горечь утрат, безмерные страдания людей, беспримерное мужество и доблесть народа больших и малых побед.

ОТ РЕДАКЦИИ

Сегодня ночью была гроза — каких, наверное, еще не было. Громыхало так, что дрожали стекла и казалось, что сейчас все рухнет. И молнии сверкали одна за другой – автоматной очередью.

Тоже под утро, но 71 год назад, земля вздрагивала и стекла дрожали от падающих бомб…

Светлана Алексиевич, белорусская писательница и журналистка, в одной из своих документальных произведений «Последние свидетели», рассказывает о войне глазами тогдашних детей.

«Жить хочу! Жить хочу!..»

Вася Харевский – 4 года.

Сейчас – архитектор.

От этих зрелищ, от этих огней… Это – мое богатство… Это – роскошь, то, что я пережил…

Мне никто не верит… Даже мама не верила… Когда после войны стали вспоминать, она удивлялась: «Ты не мог сам это запомнить, ты был маленький. Тебе кто-то рассказал…»

Нет, я сам помню…

Рвутся бомбы, а я цепляюсь за старшего брата: «Жить хочу! Жить хочу!». Боялся умереть, хотя что я мог тогда знать о смерти? Ну, что?

Сам помню…

Мама отдала нам с братом последние две картошины, а сама только смотрела на нас. Мы знали, что картошины эти последние. Я хотел ей оставить… маленький кусочек… И не смог. Брат тоже не смог… Нам было стыдно. Ужасно стыдно.

Нет, я сам…

Увидел первого нашего солдата… По-моему, это был танкист, вот это точно не скажу… И побежал к нему: «Папа!!» А он поднял меня на руки к небу: «Сынок!»

Я все помню…

Я помню, как взрослые говорили: «Он – маленький. Не понимает». А я удивлялся: «Какие странные эти взрослые, почему они решили, что я ничего не понимаю? Я все понимаю». Мне даже казалось, что я понимаю больше, чем они, потому что я не плачу.

Война – это мой учебник истории. Мое одиночество… Я пропустил время детства, оно выпало из моей жизни. Я человек без детства, вместо детства у меня была война.

Так в жизни меня потрясла потом только любовь. Когда я влюбился… Узнал любовь…