В реанимации детской больницы умерла полуторамесячная девочка. Родители добиваются возбуждения уголовного дела

Детские игрушки, кроватка, коляска, маленькие — на полуторамесячную дочку — вещички исчезли из квартиры Сысоевых как-то враз, моментально. Это Алексей, отец девочки, куда-то все дел, пока Светлана выкарабкивалась из черноты первого шока и потрясения. Не хотел, чтобы жена видела и — плакала снова. Их девочка, Кристина, имя которой папа выбрал задолго до рождения, умерла 19 июля в реанимации детской больницы. В абсолютном — без мамы и без папы — одиночестве.

Эта фотография маленькой Кристины теперь установлена на надгробии. Фото предоставлено родителями девочки.

Кристина — поздний ребенок Алексея и Светланы. Ему 43 года, ей — 41. Знакомы больше десяти лет, приятельствовали, пару лет назад начали жить вместе, в апреле этого года расписались — уже ждали дочку.

— У нас обоих есть старшие дети, — говорит Светлана Сысоева. — Моей дочери 19 лет, у Леши сыну 15-ть, он живет с нами. Беременность стала для нас настоящим чудом — не планировали, даже не думали, что у нас будет общий ребеночек. И, конечно, сразу решили рожать.

Во время беременности Светлана чувствовала себя хорошо, ни разу не лежала в больнице, выполняла все рекомендации врачей, ездила в Екатеринбург — прошли все необходимые обследования, какие назначают “возрастным” мамам. “Единственное, дочка родилась в 36 недель, — говорит потерявшая дочь женщина. — Но все было отлично — вес почти три килограмма, здоровенькая, уже в роддоме начала улыбаться, замечательно кушала — естественно, была на грудном вскармливании”. По шкале Апгар новорожденная Кристина получила хорошую оценку — 7/8 баллов. В связи с тем, что малышка родилась на пару недель раньше классических 38 недель беременности и выдала такую же классическую желтушку, из роддома Светлану с дочкой выписали на шестой день после родов.
— В июне мы пролежали в больнице — с желтушкой, лечились дней шесть, нас обследовали там — прошли все УЗИ, все проверили, все у ребенка было отлично, — вспоминает мама. — Последнее УЗИ — УЗИ сердца — надо было пройти 11 июля.

Светлана поехала с дочерью в поликлинику и вдруг заметила, что Кристина стала подкашливать. Совсем чуть-чуть. Многие родители на интеллигентное детское “кхе-кхе”, пожалуй, и внимания особого не обратят, но когда ребенку едва исполнилось полтора месяца и когда этот ребенок для тебя как подарок судьбы — боишься всего. «При этом, разик кашлянув, дочка вела себя как обычно, гулила, — вспоминает Светлана, — но я все равно решила заглянуть к нашему участковому терапевту, благо мы были в больнице».
На участке № 3, где наблюдалась маленькая Кристина, были неприемные часы. Поэтому Светлана позвонила на сотовый участковому фельдшеру Ларисе Чухланцевой. “Она, не видя ребенка, говорит мне — попейте ромашку и почаще прикладывайте у груди, — рассказывает мать девочки. — А если будет хуже — вызывайте в пятницу врача”.
К пятнице Кристина разболелась — у нее начался сильный лающий кашель, от которого малышка даже задыхалась. Участковый фельдшер по вызову пришла к концу дня 13 июля, зафиксировала отсутствие температуры — 36,7, жалобы на сухой кашель (причем, по словам мамы, педиатр слышала — какой, девочка закашлялась при ней), жесткое дыхание и поставила диагноз ОРВИ. Рекомендации фельдшера — отвар ромашки, “Эреспал” и “Виферон”. Через три дня — 16 июля — к этому списку добавился мукалтин. При этом общее состояние, судя по записям в медицинской карте девочки, фельдшеру показалось удовлетворительным — температура нормальная, “дыхание пуэрильное, чистое”.

Когда выслушивается пуэрильное дыхание

При выслушивании пуэрильного дыхания у маленьких детей обращают особое внимание на следующие места:

• подмышечные области — раннее появление бронхиального дыхания при сегментарных пневмониях;

• пространства по обеим сторонам позвоночника (паравертебральные пространства) — частая локализация пневмоний у маленьких детей;

• между позвоночником и лопаткой (область корня легких) — начало пневмонии и инфильтративной формы туберкулеза.

— Все эти дни нам никто не предлагал госпитализацию, — Светлана вдруг замолкает на долгие несколько секунд. — Но, понимаете, мы — не врачи, мы доверяем докторам — им лучше знать, они обязаны знать. А наш участковый фельдшер — опытный на самом деле врач, у мужа сын с детства наблюдается на этом участке, у этого доктора, а мальчику вообще-то уже 15 лет — вместо того, чтобы направить меня с Кристиной в больницу, приписала в карте, будто была у нас и 17 июля и “общее состояние удовлетворительное”. Я чем угодно готова поклясться, что 17-го врача у нас дома не было…

Кристина родилась 29 мая, поэтому ее родителей — вместе с дочкой, конечно — приглашали на празднование дня города. Поздравляли. Фото: семейный архив

Это — последняя запись в амбулаторной карте. Потому что в ночь на 18 июля маленькую Кристину доставили в детскую больницу на “Скорой”. “Я по распечатке смотрю — в 01.59 звонок в “Скорую”, — рассказывает Светлана. — К тому моменту дочка уже начала задыхаться. Я прибежала с ней на кухню — мужа отправила туда спать, потому что маленькая кашляла, а ему утром на работу — кричу: “Вызывай “Скорую”!”. Пока они ехали, у Кристиночки второй приступ кашля — задыхается, побелела вся у меня на руках… В “Скорой” ничего не делали — врач только просила меня: “Ты тормоши ее по щечкам, чтобы она не засыпала, тормоши!”.

В приемном покое детской больницы, куда Сысоевы приехали в третьем часу ночи, Кристину… начали взвешивать. Светлана была уже почти в истерике: “Что вы делаете? Она задыхается!” В результате — девочке поставили укол реланиума и госпитализировали в инфекционное отделение вместе с мамой. И все. В больничной палате приступ повторился буквально через полчаса — Кристина вновь стала задыхаться. Светлана с ребенком на руках выскочила в коридор, стала кричать: “Вы где все?!”.

— Выбегает сонный медбрат, хватает ее, — вспоминает ту страшную ночь мама Кристины, — бежит в процедурную — начинает отсасывать мокроту из ротика, которая уже лезет пузырями… Он дал мне кислородную маску — так я и просидела с дочкой до 10 часов утра, пока не пришли врачи. И все это время она задыхалась…

Алексей, папа девочки, навещал жену и дочку в роддоме каждый день. Сейчас он приходит на кладбише и поет своей девочке незатейливую детскую песню про мишку косолапого… Очень уж она нравилась Кристине. Фото: семейный архив

Утром 18 июля Кристину подняли в реанимацию, а родителей… отправили домой. О том, что происходило в ребенком в реанимационном отделении, Светлана знает только из телефонных переговоров с врачами. 18-го ей сказали, что состояние тяжелое, начали колоть антибиотики — если эти не подойдут, попробуем другие. Диагноз не уточнен, взяли анализы. Все эти сутки Светлана сцеживала грудное молоко: “Вот дочечка очнется завтра — передам ей бутылочку…” Утром 19 июля она вновь звонит в реанимацию: можно прийти — можно.

— Мы с мамой моей поехали где-то в 10 часов утра, — говорит Светлана. — Приехали, вышел врач — состояние ребенка ухудшилось. Они при нас начали бегать, реанимировать ее. А потом… Видимо, дождалась нас… В десять минут двенадцатого доченьки не стало… Они меня даже тогда не пустили к ней, выгоняли… Я просила…. ну хотя бы подержать ее на руках, еще теплую…

В реанимацию пустят осенью

Госдума уже в начале осенней сессии может принять закон, разрешающий родственникам посещать родных в реанимации. 4 июля этот законопроект был принят в первом чтении. После этого в московских больницах родственникам разрешили круглосуточно навещать пациентов, находящихся в отделениях реанимации и интенсивной терапии, сообщал в начале июля департамент здравоохранения Москвы.
…Светлана почти не плачет. За эти дни она выпила столько успокоительных препаратов, сколько не принимала за всю свою жизнь. “В больнице врачи меня врачи начали отпаивать сразу — у меня истерика… Мама — в слезы. Я сказала им — не смейте меня трогать, у вас тут дети не умирали… — вспоминает Светлана. — Я ведь побежала сразу на наш участок — это счастье, что там не было нашего фельдшера, ее счастье. Я не знаю, что бы я сделала…”

Кристина умерла утром в четверг, 19 июля. А фельдшера участка № 3, по словам мамы девочки, в ближайший же понедельник, 23 июля, отправили в отпуск. На сайте Регистратура96.ru фамилия этого доктора теперь вообще не фигурирует.
В день смерти дочери ее родители сразу же пошли и к главврачу детской больницы Константину Острикову, и делать заверенные копии медицинской карты Кристины, и выяснять фамилии всех, с кем столкнулась семья в больнице в последние для маленькой девочки дни.

— Остриков начал говорить теперь, что у Кристины был коклюш и что анализы будут готовы позже, — рассказывает Светлана, — якобы около месяца они будут делаться, ушли в Екатеринбург. Обещал, что фельдшера уволят, но мне зачем это сейчас? У меня вопрос — почему вообще работают такие люди, которым все равно, которые не могут или не хотят установить правильный диагноз?

На этом снимке Кристине два-три дня от роду. «Видите, какая она была счастливая, как радовалась, что родилась…», — говорит Светлана, мама девочки. Фото: семейный архив

Родители Кристины Сысоевой хотят добиться возбуждения уголовного дела. Они обвиняют медиков в халатности и несвоевременном оказании медицинской помощи их крохотной дочери. Сегодня, 1 августа, Светлана и Алексей обратились в следственный отдел СК РФ в Краснотурьинске — заявление и копии документов у супругов приняли на рассмотрение. Ожидается, что к 8 августа должно быть принято решение о возбуждении уголовного дела или об отказе в его возбуждении. Параллельно Сысоевы ведут переговоры с юристами.

— Я хотела этих врачей и особенно нашего фельдшера пригласить на похороны Кристины, — говорит мать девочки. — Чтобы они посмотрели, как у нас там мужики в обморок падали перед этим крохотным гробиком. Чтобы поняли, что они натворили… Но они, конечно, не пришли бы…

И вдруг Светлана начинает плакать: “Я теперь начинаю осознавать, что все, что ее нет больше… Что я не возьму ее на руки, не покормлю грудью… Что ее нет… Что ее никогда не будет…” Кристину похоронили в поселке Рудничный — рядом с могилами родственников — 21 июля. 29 июля девочке исполнилось бы два месяца. В справке о смерти причиной трагедии значится «другая пневмония, возбудитель не уточнен».

Кристину из родильного дома в начале июня забирали всей родней. Для всех ее рождение было чудом, а смерть — стала трагедией. Фото: семейный архив

Ни извинений, ни соболезнований

Светлана говорит, что по сей день никто из медиков даже соболезнований семье не принес. Не говоря уже о том, чтобы попросить прощения. “30 июля я была у главврача Острикова, — рассказывает мама Кристины. — Он смотрит так на меня — не узнает. Пришлось напомнить, что я — мама девочки, которая умерла в его больнице полторы недели назад”.

Получить оперативный комментарий у руководства детской больницы пока не удается — в приемной главврача Константина Острикова постоянно срабатывает факс. В распоряжении журналистов “ВК” есть копии всех документов, собранные родителями девочки. Мы будем признательны врачам, если они решатся озвучить свою позицию однако направляем в детскую больницу и официальный запрос на получение информации.